Рик едва их слышит. Его сердце бьётся в унисон с часами в его голове. У них всего один шанс.
Глава 15.
– Эй, как дела, Гейб? — Мартинес машет и неторопливо подходит к последней гаражной двери, добродушно улыбаясь коренастому охраннику.
– Что, поставили охранять золотой запас?
Крепкий мужик в водолазке, спиной прислоняющийся к раздвижной двери, улыбается Мартинесу и качает головой.
– Не совсем. Тут эта сучка, которая бои запорола.
Мартинес подходит ближе и встает рядом с качком.
– Вот как...
– Она совсем бешеная, – ухмыляется Гейб. – Шеф не хочет рисковать.
Мартинес похотливо ухмыляется в ответ.
– Можно глянуть? Одним глазком, не разглядел во время боя. Вроде горячая штучка.
Гейб улыбается шире.
– О, да... была горячей. Но после Губернатора...
Удар прилетает из ниоткуда – быстрый, сильный удар в адамово яблоко громилы – лишает его не только кислорода, но и голоса. В полном шоке мужчина сгибается пополам, хватая ртом воздух.
Прикладом своего Гаранда 762 калибра Мартинес доводит дело до конца. С деревянным чмокающим звуком тупой конец ружья приходится Гейбу прямо в затылок.
Гейб падает лицом вниз, струйка крови из его затылка уже бежит по бетону. Мартинес кричит через плечо:
– ВСЕ ЧИСТО!
Они выбегают рысцой из теней в конце туннеля: глаза огромные, адреналин кипит. Рик мельком глядит на Гейба, затем поворачивается к Мартинесу и начинает что-то говорить, но Мартинес уже корячится у гаражной двери.
– Помогите – она вся погнута, не открывается, – кряхтит он, руками в перчатках ухватившись за нижний край двери.
Рик и Гленн подходят и приседают рядом, и втроем им удается приподнять дверь. Петли жалобно скрипят, дверь поддается только до половины.
Мужчины пригибаются под ней, Рик делает пару шагов в темное, затхлое помещение... он останавливается как вкопанный, парализованный видом своей подруги... В этот самый момент, где-то в самой подкорке своего сознания он понимает: война началась.
* * *
Женщина на полу темной клетки привязана руками к стене; она не сразу узнает своих друзей. Длинные косички свисают вниз, грудь поднимается короткими, болезненными вдохами, по каменному полу ведет кровавый след. Она пытается поднять голову и взглянуть невидящим взором.
– Боже... – едва выдавливает Рик, осторожно к ней приближаясь. – Ты...
Она вскидывает голову и плюет в него. Инстинктивно заслонив лицо, он дергается назад. Обезвоживание и переутомление превратили ее слюну в песок. Она пытается плюнуть снова.
– Эй, Мишонн, спокойно! – Рик присаживается перед ней на корточки. – Это я.– голосом помягче, – Мишонн, это Рик.
– Р-рик? – выдавливает она едва уловимым, угасающим, хриплым шепотом. Она пытается сфокусировать взгляд на нем. – Рик?
– Народ! – Рик поднимается и поворачивается к остальным. – Помогите ее развязать!
Троица спешит к веревкам, Элис осторожно освобождает одну ногу, Гленн пытается совладать с узлами на другой.
– О, боже... ты в порядке? – шепчет он.
– Н-нет... я совсем... не в порядке... – еще один сдавленный хрип женщины.
Рик и Мартинес распутывают узлы на запястьях.
Мартинес возится с веревкой, его переполняют противоречивые чувства, он ощущает запах этой бедной женщины, этот жар, исходящий от ее истерзанного тела. Воздух воняет отчаяньем: смесь смрада тела, гноящихся ран и жестокого секса. Ее штаны, обвязанные вокруг талии изолентой, все изодраны и усеяны мокрыми пятнами – кровь, слезы, сперма, пот, моча, слюна – последствия дней пыток. Ее кожа истерзана, словно кто-то прошелся наждаком по ее рукам и ногам.
Мартинес борется с желанием признаться во всём этим людям, раскрыть обман. Перед глазами все плывет. Голова кружится, подкатывает тошнота. Стоит ли того короткий миг безопасности этого сраного городка? Незначительного тактического преимущества? Чем, во имя всего святого, эта женщина заслужила подобное? На секунду Мартинес представляет, как Губернатор проделывает всё это с ним. Никогда в жизни Мартинес не был так запутан.
Веревки наконец поддаются, и женщина, вскрикнув, падает на пол.
Остальные отступают, мгновенье Мишонн распластавшись корчится на полу, прижимаясь лбом к бетонному полу. Рик приседает около нее, она пытается сделать вдох, пытается подняться, пытается найти свои вещи.
— Тебе помо...?
Внезапно женщина рывком поднимается на колени. Вся ее агония скрыта в одном упрямом, громком фырке.
Рик и остальные уставились на нее. Завороженные ее внезапным приливом энергии, они молча стоят вокруг нее, не зная, что сказать или сделать. Как они вытащат ее отсюда? Она же как паралитик, который пытается выбраться из коляски.
Одним рывком она встает на ноги, движимая лишь чистой яростью, ее руки сжаты в кулаки. Она сглатывает всю свою боль и оглядывает комнату. Затем она смотрит на Рика, ее голос звучит как старая пластинка:
— Съебываем отсюда.
* * *
Далеко уйти не удается. С Мишонн во главе они едва выбираются из подвала, вверх на один лестничный пролет, подходят к концу основного коридора – когда черная женщина внезапно вскидывает руку в предупреждающем жесте.
– Стоп! Кто-то идет.
Остальные замирают, скучковавшись за ней. Мартинес проталкивается к Мишонн и шепчет ей на ухо:
– Я разберусь с этим. Они еще не знают, что я делаю, я не дам им вас увидеть.
Из-за угла надвигается тень, шаги приближаются.
Мартинес выходит в поток света, озаряющий пересечение коридоров.
– Мартинес? – вздрагивает доктор Стивенс, увидев мужчину в бандане. – Ты что здесь делаешь?
– Эээ... Док, мы как раз шли за вами.
– Что-то случилось?
Мартинес смеряет его тяжелым взглядом.
– Мы уходим отсюда, из этого города. Мы хотим чтобы вы пошли с нами.
– Что? – Стивенс моргает и наклоняет голову, пытаясь проанализировать услышанное. – Кто «мы»?
Мартинес бросает взгляд через плечо, и машет остальным, чтобы подошли. Доктор изумленно наблюдает. Рик, Мишонн, Гленн, и, наконец, Элис застенчиво выходит вперед, из тени на резкий свет ламп. Они все уставились на доктора, который уставился на них, с мрачным лицом обдумывая увиденное.
– Ну, Док, – наконец говорит Рик. – Что скажете? Вы с нами или нет?
Выражение лица доктора едва уловимо меняется. Глаза за его проволочными очками прищуриваются, губы на мгновенье сжимаются в задумчивости. Секунду он выглядит так, словно пытается диагностировать особенно сложный набор симптомов.
Затем произносит:
– Надо забрать кое-какие вещи из медпункта и можем двигаться. — он одаривает их своей фирменной сардонической улыбкой. – И глазом моргнуть не успеете.
* * *
За разваливающимися воротами арены они торопятся через парковку, избегая взглядов случайных горожан забредших на эти улочки.
Ночное небо раскрылось над ними: буйство звезд с тонкими вкраплениями облаков, луны не видно. Один идут единым строем, бесшумно и быстро – но не настолько, чтобы привлечь внимание или создать впечатление побега. Некоторые прохожие машут им. Никто не узнает незнакомцев – Рика и Гленна – но некоторые из проходящих мимо оглядываются на женщину с дредами. Мартинес подгоняет.
Один за другим, они перепрыгивают рельсы с западной стороны арены и пересекают заброшенную парковку, двигаясь к главной улице. Доктор прикрывает тыл, вцепившись в свой медицинский скарб.
– Какой самый быстрый путь отсюда? – спрашивает уже запыхавшийся Рик, когда они с Мартинесом останавливаются перевести дух в тени торгового центра. Остальные подтягиваются к ним.
– Туда. – Мартинес указывает на заброшенный переулок на противоположной стороне улицы. – Идите за мной, я выведу нас отсюда.
Они бросаются через улицу и ныряют в тени пустого переулка. Покрытая мраком дорога тянется почти четыре блока на запад, проходит под навесами и перекрытиями. Они идут в темноте единым фронтом.