— Мишонн, я не думаю... — начал было возражать Рик.
— Я вас догоню. — обрывает она его. — Или нет.
— Мишонн...
— Я не могу уйти не сделав это. — она сверлит Рика взглядом. – Идите. Затем она поворачивается и смотрит на Элис. — Где он живет?
* * *
В это же самое время, на другом конце города никто не замечает две фигуры, скользнувшие в темную утробу аллеи на Дюранд Стрит, находясь от суеты гоночной дороги и делового центра настолько далеко, насколько это возможно оставаясь при этом в безопасной зоне. Охрана не заходит так далеко на юг от Главной улицы, а ходячих сдерживает забор из колючей проволоки.
С ног до головы в джинсе, со свернутыми одеялами подмышками, эти двое тихо продвигаются бок о бок. У одного из них на плече висит длинная холщовая сумка, ее содержимое мягко позвякивает на каждой кочке. Они протискиваются сквозь узкую щель между кабиной грузовика и вагоном поезда в конце аллеи.
— Да куда ты меня ведешь? — требует ответа Лилли Коул, следуя за Остином через утопающую во тьме пустую парковку.
— Сама увидишь... доверься мне. — хитро смеется Остин.
Лилли осторожно наступает на пучок колючего молочая и чувствует запах разложения, доносящийся из леса, который проходит где-то в пятидесяти ярдах от внешнего периметра. По ней пробегают мурашки. Остин берет ее за руку и помогает перебраться через поваленное дерево и выйти на поляну.
— Осторожно, смотри куда идешь.— в хлопотливой манере будущего папаши говорит он, что одновременно и бесит и умиляет Лили.
— Я беременная, а не инвалид. — она следует за ним к центру поляны.
Это очень уединенное место, укрытое листвой и опавшими ветками. В земле выжженная яма, оставшаяся от кострища предыдущего гостя. — Где ты учился уходу за беременными? В мультиках?
— Очень смешно, умник... присядь.
Два древних пня — идеальное, пусть и не очень удобное, место для беседы двоих. Вокруг ревут сверчки, Остин кладет свою сумку на землю и садится рядом с Лилли.
Небо над ними переливается и пульсирует звездами, как бывает только далеко за городом. Облака рассеялись, и воздух — в кои-то веки — не обезображен вонью ходячих. Пахнет елью и землей и чистой ночью.
Впервые за бог знает сколько времени Лилли чувствует себя нормальным человеком. Она чувствует, что может у них все-таки получится. Конечно, Остин не лучший отец и уж точно не идеальный муж, но в нем есть некая искра, которая отзывается в сердце Лилли. Впереди их ждут испытания, проблемы, новые опасные земли. Но теперь она верит, что они выживут... вместе.
— Так из-за какого мистического ритуала ты меня сюда приволок? — наконец говорит она, разминая занемевшею шею. Ее грудь ноет, ее живот весь день себя плохо чувствует. Но в каком-то смысле, ей еще никогда не было так хорошо.
— Мы с братьями делали это на каждый Хеллоуин, — отвечает он, указывая на холщовую сумку, — мы вроде придумали это по укурке... но сейчас, почему-то, это кажется очень логичным.
Он смотрит на нее.
— Ты принесла, что я просил?
— Ага, — она кивает и похлопывает себя по карману, — Все тут.
— Что ж... хорошо.
Он встает, подходит к сумке, расстегивает ее.
— Обычно мы разводим костер, чтобы бросать туда всякое... но сегодня, думаю, внимание лучше не привлекать. — он достает лопату, подходит к яме, начинает копать. — Вместо этого мы будем закапывать.
Лилли достает пару фотографий, которые она нашла в бумажнике, пулю из ее Ругера и маленький предмет в оберточной бумаге. Она кладет сверток на колени.
— Я готова по твоей команде, красавчик.
Остин опускает лопату, возвращается к сумке и достает пластиковую литровую бутылку и два бумажных стаканчика. Наливает в каждый темную жидкость.
— Нашел немного виноградного сока... в твоем состоянии вино мы пить не будем.
Лилли улыбается.
— Ты сведешь меня с ума своим этим образом еврейской матушки-наседки.
Остин пропускает ее комментарий мимо ушей.
— Тебе тепло? Надо еще одеяло?
Она вздыхает.
— Я в порядке, Остин... прекрати печься обо мне, ради Бога!
Он дает ей стакан с соком и достает из кармана маленький мешочек.
— Ладно, я первый. — говорит он. В мешочке половина унции марихуаны, металлическая трубочка и бумага для самокруток. Он задумчиво смотрит на свои вещицы и произносит:
— Пора покончить с этими детскими глупостями, — он вздергивает подбородок. — За продолжительный роман с травкой. — он смотрит на мешок. — Ты помогла мне пережить много дерьма, но твое время пришло.
Он кидает сверток в яму.
Лилли поднимает стакан.
— За трезвость... она, конечно, та еще сука, но это к лучшему.
Они выпивают.
* * *
— Не могу поверить, что она нас так бросила, — произносит Гленн, забравшись на стену. Его бронежилет поскрипывает, когда он, стоя на ветру на краю подъемной платформы, помогает Элис забраться на стену. У медсестры небольшие трудности, её тело не такое сильное, как хотелось бы, и она с трудом подтягивает себя на карниз. Гленн кряхтит от усилия, вытягивая её над стеной. — Может мы должны ей помочь? Я от этого мужика тоже не в восторге.
Рик стоит на платформе позади Гленна, наблюдая, как Мартинес тянется за Стивенсом и поднимает его на баррикаду.
— Поверь мне, Гленн, — мягко произносит Рик, — мы будем ее только. Пока есть возможность, мы должны ей воспользоваться, это наш лучший шанс.
Доктор с трудом поднимается на стену, встаёт на платформу и присоединяется к остальным.
Мартинес удостоверяется, что у всех всё в порядке. Они все глубоко дышат, поворачиваются и пристально вглядываются в пейзаж с другой стороны оборонительной стены. Сквозь узкий промежуток между двумя брошенными зданиями они видят близлежащий лес. Ночной ветер гоняет мусор по пустой грунтовой дороге, а брошенные вдалеке ржавеющие вагоны поезда похожи на упавших гигантов. Взошла полная и высокая луна — луна лунатиков — её молочный свет восклицательным знаком помечает все тёмные щели, все затенённые ниши и извивающие ущелья, в которых только могут быть кусачие.
Рик снова делает глубокий вздох и, похлопав Гленна по спине, заверяет его низким голосом:
— Мишонн может позаботиться о себе. Кроме того, мне показалось, что она хотела бы сделать это сама.
— Дамы вперёд, — говорит Мартинес Элис, указывая на край платформы.
Элис делает осторожный шажок к краю платформы, предварительно набрав в лёгкие воздух.
Мартинес помогает ей найти точку опоры, а затем опускает её вниз по внешней стене.
— Вот так, — произносит он, хватая её руками под подмышками. Он случайно касается её груди. — Всё в порядке. Ты уже почти там.
— Присматривай за руками, — пробурчала Элис, перебирая ногами, опускаясь вниз по стене. Наконец она спрыгивает вниз на грунтовую дорогу, поднимая небольшое облачко пыли. Она инстинктивно приседает, осматривает опасную зону широко раскрытыми глазами.