Уплывал скалистый берег. Уплывал город, возведенный на скалах. Бликами, плеском солнечных пятен, алыми отливами горели за стенами города верхушки куполов церквей и кресты над ними. Сияли белизной верхушки каменных колон древних базилик. А Понт катил и катил свои воды, покрытые рябью, к невидимому берегу, дальнему. Небо высокое, море безмерное. Там, во дворце, Порфирогенита. Что там за дева-краса, что за царевна бесценная, что братья-цари идут ради нее на обман? Обманутый болгарский царь сжигает живьем обманщика-митрополита. Ромеи выжигают глаза болгарам. Взглянуть бы на эту Анну, хотя бы тайком, из укрытия. Так ли уж красива царевна?
Ладья вышла из гавани, руки гребцов с мощно вздутыми мышцами не гребли, играли веслами. И они перышками линеили воздух и уходили в воду. Парус выгнуло. Ветер нес ладью в мягких и упругих объятиях туда, где Днепр терял себя в водах Понта.
… Азм есм червь?
Из руки грозящей веры не приму.
Приму из руки просящей.
Я вас заставлю, ромеи, просить меня!
Жди князя, Херсонес.
3
Стратиг Херсонеса Игнатий Харон забеспокоился! Чтобы обезопасить себя и город, предпринял необходимые меры. Херсонеситы итак жили в вечном беспокойстве. Считали, что живут не в городе, а в каменном загоне. Выходить за крепостные стены всегда было опасно. Того и жди, что с любой скалы или из густой кроны дерева прыгнет на голову хазарин, налетят на конях печенеги, и ты, вчера свободный херсонесит, сегодня раб, товар для продажи на невольничьем рынке. Чутье на опасность у каждого было, как у зверя.
В распоряжении стратига была всего кучка воинов. Правда, была еще личная стража, схоларии. Воины схол, гвардейских частей. Эти многое могут. Один схоларий стоит двадцати-тридцати воинов. Была еще надежда на превосходство в оружии. Молва доносила до врагов греков весть, что владеют они неведомым другим «греческим огнем». Что есть у них какие-то метательные машины, снаряды. Машины выпускают ужасающей силы огонь, который все живое превращает в пепел, а камень во что-то жидкое, а потом, — в лаву. Есть такие машины — шел слух — и у херсонеситов.
Но слухами руссов не отпугнешь. Империя далеко, за морем. Царь Василий в Константинополе. Жди, стратиг, когда придет помощь.
Стратиг раздал жителям оружие из городского хранилища. Раздал только свободным херсонеситам, не рабам. В доме — раб, в доме — предатель. Того и гляди, подымет на тебя твое же оружие. Но и сами херсонеситы были неоднородны. Только часть из них греки, потомственное городское население. Очень много пришлых, варварского происхождения. Сарматов, хазар, фракийцев, тех же руссов. Кого сюда привели торговые дела, кого женитьба, кого близость хороших рыбных ловов и возможность ходить с рыбой за море, кого просто охота к перемене мест. Сам стратиг стал трибуном. Глашатаи собирали народ на агоре, главной площади Херсонеса. Стратиг, поднявшись на возвышение, говорил: для защиты города нужны деньги, деньги, деньги. Прежних налогов мало. Потому нужно ввести те, которые в метрополии есть, а они свободные херсонеситы, от них отказались.
Налоги в Херсонесе были велики, но меньше, чем в Константинополе. Там и хрисаргирон, налог на все орудия труда, на топор тоже. Там налог на руки наемного слуги; на собаку слепца, на лошадь и на ослика. Херсонес на то и Херсонес, свободный город. Свобода — это право самим устанавливать себе налоги. Но два имперских налога на время войны ввести надо. Эпиболу — налог сверх налога, чтобы восполнить недобор с тех, кто не заплатит. И синону, обязательную поставку продовольствия для солдат.
Стратиг объяснил, что солдатам давно не плачено. Они не хотят больше обещаний. Они требуют жалование. Главное же, Владимир хоть и надел на себя крест — так он говорит — а он варвар. Варвары не просто убивают людей в честном бою, мечом, копьем, ножом, а убивают мучительски. Бьют христиан палками, забрасывают камнями. Как бешеных собак. А потом — знай херсонесит! — омывают их кровью ноги. Так они своих богов задабривают.
Бежать от варваров — пустое старание. На конях догонят. Кого застанут дома — сожгут вместе с домом.
Херсонеситы верили стратигу, верили глашатаям, верили листам-объявлениям. Оружие брали. На налоги соглашались. Деньги несли.
Да и попробуй, не поверь. Стратиг пообещал, кто будет строптив, того хоть сейчас вон, за стены города.
Главные ворота закрывали при огромном скоплении народа. Они были еще надежно укреплены четырехугольной башней. Проход узок. В этой каменной ловушке легко остановить нападающих. Сами ворота деревянные, обитые медью. И удвоены катарактой, огромной железной решеткой. Стратиг дал знак. Катаракта с таким грохотом упала на землю, что звук этот перевернул внутренности в теле каждого. И успокоил. За такими воротами, за катарактой, за мощными полутора-двухметровыми стенами можно отсидеться, посмеиваясь над тупыми варварами, в ожидании кораблей василевса. Море рядом, рыба есть. Запасов зерна, всякой снеди полны закрома. Хоть три года, варвар, ты осаду веди, Херсонесу ты не страшен.