На этот раз я не спешила кидаться навстречу Брюсу. Я ждала. Он молчал. Меня это возмущало. Допустим, он не желает меня знать, но ведь здесь мой сын.
В конце концов я узнала о том, что лорд и леди Карлтон будут на придворном балу. Я тщательно готовилась к встрече. Я хотела затмить жену Брюса своей красотой и элегантностью. Но когда лакей громко объявил: «Милорд и миледи Карлтон!», я была потрясена.
Жена Брюса и вправду отличалась необыкновенной красотой. Это была брюнетка с ярко-голубыми ясными глазами. Одета она была удивительно изящно и к лицу. Весь ее облик излучал спокойное достоинство и чистоту чувств и помыслов. Разумеется, в ней не было и тени тех буйных авантюристических наклонностей, которыми отличалась я. Так вот о какой подруге всегда мечтал Брюс Карлтон.
Я нанесла визит леди Карлтон. Она была польщена. Еще бы! Сама герцогиня Райвенспер посетила ее. Мы вежливо беседовали. Когда я спросила, долго ли пробудут они в Лондоне, Коринна призналась, что ждет ребенка и потому они задержатся.
– Это чудесно! – воскликнула я.
Мне показалось, что Коринне понравилось мое дружелюбие. Дети не выходили.
Вскоре после этого в мои дворцовые покои с визитом явились Джон Элмсбери и Брюс Карлтон. Первый быстро откланялся, второй задержался.
Почему я снова сблизилась с Карлтоном? Меня снова покорила его прямота. Он ничего не скрывал от меня, не строил козни. Он поступал, как ему хотелось. Что ж, я вела себя точно так же. Мы были квиты. И если оба мы были свободны в своих действиях, то почему же мы не могли предаться нашему обоюдному влечению? И мы предались ему охотно.
В следующий раз Брюс привез сына. Мальчик очень вырос, выглядел довольным и счастливым. Его не тяготило то, что приходилось скрывать от своей новой матери, что я жива. Маленький Брюс весело рассказывал о своей жизни в Америке, об охоте и рыбной ловле; он жалел, что я не могу приехать в гости.
Я сняла небольшой домик на окраине Лондона, где без помех могла видеться с Брюсом и сыном. Я полагала, что эти тайные свидания никак не могут сделаться достоянием дворцовых сплетников. Но нет. Графиня Каслмейн, отвергнутая фаворитка короля, каким-то образом выследила меня. Она не замедлила приехать с визитом к жене Карлтона и, начав со светской беседы, рассказала Коринне о том, что Брюс встречается со мной. Ошеломленная и огорченная Коринна все передала Брюсу. И он… Конечно же, он честно признался во всем. Коринна простила его, как прощала его я. Но Коринна была вовсе не похожа на меня. Она не знала и не желала знать в своей жизни ничего, кроме своего супруга и семьи. С ней лорд Карлтон не мог поступить, как со мной. Он дал ей слово, что больше не станет со мной встречаться. И он собирался это слово сдержать. Однако я выследила его в книжной лавке, где он любил бывать, и он понял, что, по крайней мере, пока он находится в Лондоне, в одном городе со мной, ему будет невозможно вычеркнуть меня из своей жизни. Наши тайные встречи возобновились, на этот раз в другом месте.
Мы принимали самые различные меры предосторожности. Нэн, наряженная в мое платье, в нарядном парике, торжественно выезжала в моей карете и отправлялась на прежнее место наших с Брюсом свиданий, где ее ждал некий актер, с которым она тайком от Большого Джона встречалась. Но связь с актером дворцовые сплетники приписывали мне. В то время как я, выскользнув в платье служанки из дворца, бежала на свидание к Брюсу. Да, когда я влюблялась, я просто теряла голову.
Но это ложь, будто я ворвалась к леди Карлтон и осыпала ее оскорблениями. Это просто еще одна попытка интриганов и завистников унизить меня, выставить дурной и невоздержанной женщиной.
Все и без того завершилось скверно. Графиня Каслмейн оказалась ловчее, чем я предполагала. Она выследила нас и раскрыла новое место наших с Брюсом свиданий. На этот раз, чтобы побольнее уязвить Коринну и ранить и меня, она заказала какому-то продажному писаке памфлет. Разумеется, леди Каслмейн позаботилась о том, чтобы гнусные листки попали в руки Коринны. Брюсу снова пришлось объясняться с ней. Опасаясь, что все эти огорчения дурно повлияют на ее здоровье, лорд Карлтон окончательно перестал видеться со мной. Теперь я не могла видеть и сына.
Я потеряла голову. Мне снова, как когда-то в юности, чудилось, что я не смогу жить без любви Брюса, без нашей близости. Вскоре я узнала, что у леди Карлтон родился сын. Она быстро поправилась, и уже был назначен день отплытия. Я ждала в карете у дома Элмсбери. Рано утром Брюс и Элмсбери выехали на конях из ворот. Я приветствовала их с неожиданной для себя самой робостью и осведомилась о здоровье леди Карлтон. Брюс молча проехал вперед. Элмсбери задержался и сказал мне, что мне лучше уехать. Сначала я оскорбилась, затем подумала, что меня может увидеть сын, это огорчит и встревожит мальчика. Я приказала кучеру ехать во дворец. Карлтон и его семья покинули Лондон.
Однако буквально через неделю я получила письмо от неизвестного. В письме говорилось, что леди Карлтон внезапно и тяжело заболела и скончалась на корабле.
Трудно описать, что я почувствовала. Мне было жаль Коринну, такую молодую и красивую, жаль ее детей, оставшихся сиротами. Но одновременно я уверяла себя, что эта внезапная смерть – знак того, что мы с Брюсом все же должны быть вместе. Я говорила себе, что заживу спокойной жизнью матери семейства, что стану настоящей матерью детям Брюса, заменю им умершую мать. Я уже сама поверила в то, что Брюс по-прежнему, как в юности, любит меня, и готов соединить навсегда наши жизни.
Я решила ехать в Америку. Я не показала письмо Эмили и Джону. Конечно, они стали бы отговаривать меня. Поэтому я просто приказала Нэн и Большому Джону готовиться в дорогу. Я брала с собой только самое необходимое. Конечно, со мной должны были ехать и дети. Две няньки также согласились отправиться в далекую Америку; они слыхали, что там легко выскочить замуж за богача. В порту я уговорилась с одним капитаном, заплатила ему огромную сумму денег, и он согласился отвезти нас на своей старой посудине в Америку. Удивительно! Я, которая всегда считала себя заботливой матерью, теперь готова была рисковать жизнью детей.
Незадолго до моего скоропалительного отъезда Англию посетила принцесса Генриетта, родная единственная сестра короля; пожалуй, единственное существо, к которому он питал искренние нежные чувства. Генриетта была замужем за братом французского короля Людовика. Естественно, она прибыла со свитой, состоящей из очаровательных французских красавиц. Я заметила, что король весьма заинтересовался одной из них, пятнадцатилетней Луизой Керуэй. Я с грустью подумала, что моя молодость проходит; что всегда найдутся юные красавицы, способные увлечь его величество. А я не привыкла быть на вторых ролях. Нет, самое время было оставить светскую суету и преобразиться в законную супругу Брюса Карлтона, владелицу табачных плантаций.
Генриетта пробыла у нас недолго. А в день отплытия я узнала, что король получил известие о скоропостижной кончине любимой сестры. Я подумала о его чувствах, о том, что надо бы утешить его в его горе. Но я слишком хорошо успела узнать этого человека. Нет, ему никто не был нужен.
Две кареты доставили меня, детей, слуг и наше имущество в порт. Мы погрузились на корабль.
«Прощай, Лондон! Прощай, Англия! Прощай, светская жизнь!», – думала я.
Я полагала, что с прежним моим существованием покончено навеки. О, как я ошибалась.
Часть вторая
Глава шестнадцатая
Наконец-то мы с Нэн и Большим Джоном погрузились на корабль. Нам предстояло плыть долго, пересечь океан. «Форчун» был старой посудиной, но капитан Фрэнк Мердок показался мне настоящим морским волком. Его загорелое обветренное лицо было словно вырезано из цельного полена темного дерева, левый глаз прикрывала черная повязка, правый смотрел насмешливо и жестко.