– Боже, какие вы смелые, и как, должно быть, весело проводите время. Исабель, а не рискнуть бы и мне?
– Нет, нет, – быстро возразила Исабель. – По правде говоря, я и сама боюсь пригласить тебя. Ведь донья Элеонора следит за тобой. Заметив что-нибудь неладное, она просто выгонит нас из дворца. Кроме того, она в милости у короля. Его величество очень ценит верную службу этой старой девицы. Представь себе, какая участь ждет наших близких, если мы будем в немилости у доньи Элеоноры.
На это Инес ничего не могла возразить. Ей даже трудно было бы представить себе донью Элеонору и свою мать донью Консепсион юными девушками, маленькими девочками, играющими вместе. Инес не сомневалась, что если дело коснется верности королевскому семейству, донья Элеонора без малейших колебаний пожертвует не только своими родными, но и собой.
Свою мать девушка, в сущности, плохо знала. Ведь Инес с малых лет жила и воспитывалась в монастыре. Мать казалась ей очень строгой и немного загадочной. Даже отец был более мягок с дочерью.
На следующий день, проводив Исабель на условленную встречу дворцовой молодежи, Инес не могла уснуть. Она была как на иголках, металась по комнате, смачивала пылающие щеки холодной водой из кувшина.
Исабель вернулась только на рассвете. Когда она, осторожно постучавшись, вошла в комнату Инес, у той захолонуло сердце. А вдруг Исабель делает что-то дурное; вдруг, не дай Господь, целует и обнимает юношей! Инес пристально оглядела подружку. Но Исабель выглядела как всегда. Одежда ее была в порядке.
– Инес! – весело воскликнула Исабель. – Ты должна сейчас же потанцевать передо мной!
– Но почему? Что за танцы? Что случилось? – противилась Инес.
Но Исабель, схватив ее за руки, уже кружила ее.
– У меня для тебя письмо, Инес! Письмо от Октавио!
Инес протянула обе руки, но Исабель грациозно отпрыгнула. Так повторялось несколько раз. Инес чуть не расплакалась.
– О, какая ты чувствительная, Инес! Я вовсе не хочу обидеть тебя. Прости мне мои шутки!
С этими словами Исабель вынула из-за корсажа маленькое письмо и передала подруге. Любовь придала сил Инес.
– И ты прости меня, Исабель. Моя благодарность тебе не знает границ, – чуть хриплым от волнения голосом произнесла Инес. – Но сейчас мне хотелось бы остаться одной.
– Ну конечно же, я все понимаю, – Исабель упорхнула.
Инес раскрыла письмо. О, сладостные мгновения. Октавио оказался именно таким, каким ей и представлялось. Вежливость, утонченный ум, скромность. Но самое главное, это сдержанное умное послание, казалось, дышало искренней любовью.
Начался обмен письмами. Исабель служила исправной письмоносицей. Несколько раз она даже устраивала так, что Октавио проходил под балконом Инес в полдень, и та бросала ему, словно бы случайно, цветок. Юноша поднимал на нее глаза и отвечал на ее смущенный и влюбленный взгляд взглядом темных глубоких глаз, преисполненным немого обожания.
Инес мечтала о встрече с любимым, о настоящей встрече; о беседе, когда они могли бы открыть друг другу свои чистые чувства. Но Исабель уверяла, что подобную встречу трудно было бы скрыть от доньи Элеоноры.
Тогда Инес сама приняла решение. Она решилась тайком последовать за Исабель, когда та отправлялась в покои Марии, младшей фрейлины королевы.
Вечером, когда Исабель зашла к ней, Инес была уже в ночном одеянии. Как обычно, Инес передала подруге письмо для Октавио; затем сказала, что горячо завидует ей и проводила ее до двери.
Инес знала, где находились покои Марии. Быстро одевшись, она зажгла свечу и, не чувствуя под собой ног, выскользнула за дверь. Девушка, прикрывая дрожащей ладонью огонек свечи, кралась по коридорам дворца, спускалась по крутым лестницам.
Но вот и галерея. Здесь должна быть дверь. Но Инес, конечно, не собиралась входить. Ночь выдалась темная и теплая. Разносился аромат цветущего мирта. Девушка притаилась на галерее у окна.
Было совсем темно. Она поставила свечу так, чтобы огонек не был виден.
Слышались звуки гитары, смех, пение. Сердце Инес билось так сильно, что она сначала не могла понять, о чем говорят молодые придворные.
Но постепенно она стала различать голоса.
– Ну хватит, хватит играть и петь, Хосе! – Инес узнала веселый и чуть капризный голосок Исабель.
– Да, да, – поддержали ее еще несколько девичьих голосов. – Пусть лучше Октавио прочтет!
– Прочти, прочти, Октавио!
Услышав дорогое имя, Инес вздрогнула. Сейчас ей предстояло услышать и голос любимого. Что он будет читать? Должно быть, стихи о любви. Наверное, он хорошо читает, если его просят об этом.
Раздался юношеский голос. Инес испугалась. Голос звучал издевательски-насмешливо.
– «Октавио, любимый и неведомый!» – начал читать Октавио.
«Мое письмо!» – в ужасе подумала Инес.
Сила воли, унаследованная от горделивых предков, поддержала ее. Девушка не заплакала, не упала в обморок. Она спокойно дослушала издевательское чтение Октавио до конца. Все смеялись.
– А теперь, теперь, – командовала Исабель, – будем сочинять ответ.
– Инес, свет моего сердца! – издевательски произнес Октавио.
– Нет, лучше так: «Инес, моя белоперая голубка», – перебил его Хосе.
Снова раздался смех.
Инес схватила подсвечник и быстро пошла прочь.
Она ступала спокойно и твердо. Вошла в свою комнату и села за стол, поставив свечу.
Инес не плакала, не ужасалась. Сердце ее было разбито. Душа, казалось, оделась в холодную броню. Больше никогда не будет она безоглядно влюбляться и верить. Даже мысли о мести были спокойны и просты. Она должна отомстить. Она не станет покорно терпеть это издевательство. И за что? За что Исабель и Октавио так поступили с ней? В чем она виновата? Только лишь в том, что наивна, чиста и неопытна. Так вот какая награда ждет в этом мире чистоту помыслов и чувств!
Донья Инес прекратила свой рассказ. Ее впалые щеки пылали.
– Что же дальше? – невольно воскликнула я. Донья Инес вздохнула и завершила быстро, словно бы чего-то недоговаривая. Супруг смотрел на нее с грустью и сочувствием.
Юная Инес рассказала донье Элеоноре о том, что группа молодых придворных тайно собирается по ночам и позорит ее, Инес, честь, выдумав глупую переписку между ней и одним из кавалеров в свите младшего брата короля.
Инес проводила донью Элеонору тайком к покоям Марии. Все это время Инес скрывала от Исабель, что знает все. Гнев возмущенной доньи Элеоноры обрушился на юношей и девушек. Исабель пыталась утверждать, будто свои письма Инес написала сама (так оно и было), но ей не верили. Молодые придворные и их родные подверглись опале. Однако донья Элеонора пожелала, чтобы и Инес удалилась из дворца.
– Вот тогда-то отец и решил увезти нас всех на Ямайку.
– Здесь я и встретил Инес, – добавил граф Мейн.
– И эта счастливая встреча заставила меня забыть о перенесенном в юности унижении, – сказала Инес.
Я подумала, что эта женщина в состоянии испытывать сильные чувства.
Но как можно было оценить ее поступок? Донос, конечно, дело некрасивое. Но ведь и Исабель и Октавио предали ее, оскорбили незаслуженно. Впрочем, я чувствовала, что донья Инес чего-то не договаривает.
Несколько раз я пыталась спрашивать о донье Инес мою черную горничную Сесилью. Я задавала вопросы о семье доньи Инес, о ее матери, которую Сесилья еще застала в живых. Но негритянка уверяла, что была слишком мала и ничего особенного не помнит.
Глава тридцать первая
Рассказ доньи Инес сильно подействовал на всех нас.
– Вы просто волшебница, Эмбер, – сказала Коринна, когда мы беседовали наедине. – Обычно мама очень мало говорит, а чтобы она подробно рассказывала о своем прошлом, такого я даже не помню.
– Да, – ответила я, – мне всегда казалось, что рассказ о прошлом облегчает душу человеку.
– Это прекрасная мысль, – поддержала меня Коринна.
– Это не ново, – улыбнулась я.
– Но это ново для нашей семьи. Я думаю, будет хорошо, если мы сумеем разговорить отца. Мне всегда казалось, что он очень нуждается в подобном облегчении души.