— Я его сын — стоял на своём Айдан
«Упрямый баран. Смирись. Он же не сказал, не успел сказать, кто твои настоящие родители…» вновь появился внутренний голос, переполнены злорадством
«Мартин и Лара, вот мои настоящие родители!» резко отрезал Айдан
«Ты так уверен? Обманывая себя, только когда придёт час, не удивляйся, что весь мир под ногами рухнул» голос утих и больше не появлялся
— Я сын Мартина и Лары. — уже громче и утвердительное произнёс он. Корин кивнул
— Такой же упрямый и упёртый. Пойдём, вручу тебе седло, а ты рассказывай, как они –
Пересказав во всех подробностях историю Карденхолльского Инцидента и последние слова Мартина и Лары, парень почувствовал, какая скорбь переполняет Корина. Старик сидел в своём кресле, что расположилось в его кабинете. Он был мрачен и зол.
— Тёмные времена настали, это правда. Мартин, он всегда хотел сына, а Лара боялась, никто кроме тебя об этом не знает, но раз перед смертью она рассказал правду, нет смысла сомневаться. — наконец сказал он, после нагнетающей тишины
— Иди в загоны для грифонов, там тебе всё выдадут, а мне, нужно побыть одному. — откланявшись, Айдан удалился. Старый Гриф считал Мартина своим сыном, ведь его отец так рано погиб. Достав огромный том, украшенный рубинами и серебром, он открыл его на полупустой странице. Огромным и красивым заголовком виднелось имя Мартина. Герой Кинхарта и Карден-Холла. Он медленно, скорбя сердцем и душою, вписал последние строчки.
Умер от лёгочной лихорадки, вместе со своей женой Ларой, во время Карденхолльского Инцидента. Его воспитанник Айдан пошёл по его стопам.
Рука не поднялась написать «сын» ведь это парень ни капли был не похож на Мартина или его жену. Но говорил он так же, как и они. Старый Гриф, Корин Дайникер знал, что Мартин был лучшим другом Гарета и Орина СтоннКасселов, а когда твой друг СтоннКассел, невольно начинаешь говорить как СтоннКассел.
Айдану вручили серебряный перстень грифонов. На нём был изображён тот же грифон, закованный в доспехи и никаких гравировок. Она надел его на указательный палец левой руки, на правой руке покоилось СтоннКасселов кольцо. Затем, его повели в загон, где мирно сидела самка императорского грифона, которую он умудрился оседлать. Конечно, он думал, что это он, а оказалось она. И имя её нужно было выбрать подходящие, грифоньи пастухи, молодые и старые, с неподдельным интересом наблюдали за тем, как Анкит подходит к императрице грифонов.
Зверь встал на четыре лапы и поприветствовал ездока, чуть склонив голову и расправив крылья. Он ответил тем, поклонившись и расправив руки в сторону. Так делали только императорские грифоны. Самка, которая от природы более активная, склонная к играм, и агрессии в бою, умными орлиными глазами осмотрела ездока, увидев добротно шестое седло, с ремешками из дорогой кожи, с крепкими стременами, выпирающим вперед рожком, поводами орехового цвета, большими и удобными крылами, возмутилась. Гордо вскинула орлиную морду, наотрез отказываюсь надевать это седло.
Айдан оставил седло в стороне и подошёл к зверю. Самка подалась вперед и по кошачьему мурлыкнула, когда он потрепал её перья, а затем почесал спину, которая зудела до жути. Почистив своим огромным клювом, свои перья на крыльях, она гордо уселась в одном положении, отзываясь только на ласки ездока. Учуяв запах мяса, и вновь помурлыкав, самка принялась есть поднесенное ей лакомство, в виде пряного мяса с рук Айдана.
Пастухи не могли и пискнуть кормить грифона с рук, да ещё и императорского, сравни тому, что лезть чистить пасть простудившемуся дракону. Но видя, как самка аккуратно поглощает огромные куски пряного мяса прямо с руки Айдана, они невольно сжимали кулаки.
— Тебе имя полагается, не так ли? — спросил Айдан. Грифон что-то рявкнула на орлином.
— Да, какое же имя дать грифонше… — не успел он закончить, как самка возмущённо посмотрела на него. Он посмеялся
— Ну ладно, какое же имя дать императрице? — спросил он. Самка удовлетворено отвернулась
— Ну, точно не… даже не знаю, с твоим бело-золотым окрасом, размахом крыльев и размерами… — Айдан почесал её перья и погладил по львиной спине
— Альвева? — спросил он. Она посмотрела на него с интересом, а затем ткнула мордой в плечо, довольно рявкнув что-то на орлином.
— Альва. Альвева. Императрица. — он довольно прижался к ней, и лицом потрепал её перья. Альва помотала мордой и завиляла хвостом
— Нам отправлять надо, давай наденем седло — проговорил Айдан. Альва распаривала крылья и поднялась на дыбы, выражая своё недовольство. Айдан глухо рыкнул и скрестил руки на груди. Час другой ушёл на эти «переговоры» пока Айдан не пригрозил её своим сапогом. Возмещению Альвы не было придела, опустив морду вниз, она приготовилась повалить ездока на землю. В свою очередь Айдан подошёл к ней и защипал шкуру там, где последний раз держал, пока они летали, приговаривая
— Хочешь так каждый раз летать? Надевай седло, не то всю шкуру сдёрну! — Альва глухо провизжала как орлица, но подчинилась. Пастухи помогли ему надеть седло и вскоре, возмущённая, всем этим из ряда вон выходящим, Альва позволила Айдану сесть ей на спину. Поблагодарив всех, кто ему помогал, Айдан направил грифона к выходу.
Затем они вышли к обрыву, откуда слетали все наездники. Вложив ноги в стремя, пристигнув себя всеми ремнями и прильнув к телу зверя, Айдан ударил его ногами в бока. Альва подёргалась, но по приказу спрыгнула с обрыва.
Расправив свои могучие крылья, рассекая ветреные потоки, Альва взлетела ввысь, слушая ветер и ездока, она летела, махая своими длинными крылами. Сначала Айдане зажмурился, когда она спрыгнула, но теперь, находясь выше птицы, под облаками, он расправил руки и победно воскликнул. Альва так же радостно кричала, как орлица. Поток ветра пошатнул его и Айдан, истерично смеясь, вцепился в седло. Угомонив сердцебиение и насладившись высотой, он взялся за поводья, и направил её вниз. Поначалу она его не слушала, покачиваясь из стороны в сторону. Но он унял её прыть, и уже более настойчиво приказал спускаться вниз.
Приземлились они у лагеря Шестого Легиона. Встречали их овациями и аплодисментами. Наверное, он не привыкнет к этому. К тому, что его считают героем. Но в особенности он не привыкнет к тому, что ноги становились ватными после каждого полёта. Спустившись, медленно и аккуратно, он пошёл к лазарету. Альва следовала за ним по пятам. Легионеры расходились перед ним, словно он Неран. Это чувство не давало ему покоя. Альва наоборот, весело подгоняла его, мордой тычась ему в спину. «Будь она человеком, наверняка бы смеялась надо мною без остановки» думал Айдан
Пока Альва удобно устроилась около лазарета, нежась на солнце, Айдан успел повидаться с Луизой Коутрен, которая будучи перебинтованной и истощённой, умудрялась отдавать приказы свои подчинённым. Надо ли было говорить, что завидев Айдана, капитан распустила своих людей, а сама приняла болезненный вид, словно вновь упала в обморок. Когда он сел рядом, она приоткрыла глаза.
— Капитан, как себя чувствуешь? — спросил он, взяв её за руку.
— Уже лучше — ответила она, лукаво улыбнувшись. Айдан в шутку подмигнул её, а она раскраснелась.
— Я, скорее всего, двинусь к Кулдару. А там, а там буду ждать следующего задания. — Луиза чуть приподнялась и произнесла
— Ты бы мог остаться с нами, капрал. –
— Долг зовёт, капитан, в Кулдаре пропустим пару пинт, а пока, выздоравливай и гляди за своими людьми, чтобы не набедокурили. — поклонившись и поцеловав её руку, Айдан направился искать Каймлину.
Что-то кольнуло в её сердце, странные мысли полезли, от которых она сей момент отмахнулась, но вот, красные щёки и улыбка до ушей говорили об обратном.
Каймлина же была занята, но Айдан ждал. Освободившись на долю мгновения, она обняла Айдана, сказав ему что-то на ухо. Тот покивал и ушёл из лазарета. Луиза за всем этим наблюдала, и казалось, что сейчас её раны заживут моментально, от того ревностного позыва, что она испытала. Постыдив себя за такие порочные мысли, о которых знать могла только она, она попыталась уснуть, но жар от его поцелуя на её руки таки не сходил.