Блексворд заметно нервничал, да выглядел так, словно в озере искупался, потому что пот стекал с него ручьём. Странно, что ему, что Орину, было ощущать себя во главе армии нежити. Ведь, давным давно, именно чёрные легионы выходили на бою против Хода Нежити Эш’Хайгара. Но сейчас думать об этом было как-то бессмысленно, сейчас, им необходимо было остановить ренегатов, начавших ритуал. «Только вот как бороться с Глазом Левиафана?» этого Орин не занл…
Эльнора невольно вздрогнула, когда проснулась от очередного толчка. Землетрясения начались, а значит Иган Блек уже начал подготовку к ритуалу. Она потянулась к магической энергии в своих жилах. Почувствовал как порча на той энергии, что затрачивалась на заклятия, связные с некромантией, пропитана порчей. Словно она окунулась в гной по макушку, а вынырнув, тут же прыгнула в бассейн со змеями. Она с лёгкостью могла бы подчинить себе все тварей, что сбежались на зов Повелителей Мертвых, что учуяли магию Альманаха. Её Альманах! Но нет. Слишком много силы нужно затратить, чтобы не сойти с ума от скверны и порчи, что Ненастный наложил на некромантию. Она бы могла всё исправить. Могла бы отчистить это ветвь магии от скверны и порчи, да надо ли сейчас? Всё. Сейчас, благодаря её крови и жизни, проклятый слуга Ненасытного отдаст всю нежить и каждого некроманта по власть своего господина и тогда мир падёт. Орин и Блексворд в паучьей яме и даже если живы, они не успеют её спасти. Девушка невольно прорычала, когда два ренегата подняли её с колен, словно какую-то рабыню.
Иган Блек стоял в центре Сердца Ин-ар-Хартума. Увесистый Альманах в драгоценной обложке с каменьями и золотом, он упокоил на пьедестале перед пропастью в самое основание эш’хайгаского строения. Этот тоннель вёл к гробнице Властелинов и Повелителей Мертвых. И только одно могло их пробудить. Жертва и ритуальные слова, произносимые с самого первого зарождения такого мага, как некромант. А уж если прочитать всё, как завещал Ненастный, то тогда нежить восстанет осквернённой, с одной лишь целью. Служить Аэрону’Тай-Феру.
Ренегат снял шлем и отдал его своему оруженосцу, совсем молодому парню. Лицо его было изуродовано скверной. Глаза стали красными, а вены выступили и почернил. В нём осталось слишком мало от человека.
Зал был почти пуст. Кроме тёмно-зелёного камня, из которого здесь состояли, полы, потолки и стены, здесь не было ни чего. Лишь на полу виднелась причудливая гравюра, которую Эльнора знала наизусть. То как она сама, лично предала Эш’Хайгар ради Эйдэна. Причудливая гравировка вырисовывала её, когда она покидала родину, ради того, которого любила всем сердцем. Красивые линии вырисовывали картину того, как она держит его умирающего, на своих коленях, обречённая ходить по этой земле до самой её кончины.
Иган Блек велел своим солдатам подвести её к краю. Её связали и подвели к краю, словно скот на убой. Осквернённый ренегат поднял её руку и полоснул кривым ножом по ладони. Капли крови полетели вниз, в бездну. Первый пункт выполнен. Теперь он начнёт читать слава. Это она знала чётко.
Ворота зала Сердца Зиккурата развернулись и в зал медленно, и непринуждённо вошли двое легионеров. Эльнора сразу примела, что глаза и вены их были в порядке. Девушка невольно ахнула
— Что? — прошептала она, когда за их спинами, не замечая их, ворвались вурдалаки, разрывая плоть ренегатов, упиваясь смертью слуг Ненасытного. Эльнора почувствовала, как падает…
Эта битва ещё долго будет преследовать его в кошмарах. То, с какой холоднейшей яростью нежить вгрызалась в осквернённую плоть ренегатов, то, как вурдалаки и мумии набрасывались на легионеров, прогрызая кольчугу и платины доспехов, ещё долго будет ему сниться, вместе с криками и оглушительным визгом нежити. Иган Блек толкнул Эльнору в пропасть, а сам умчался к пьедесталу, на котором покоился альманах. Орин рванул к падающей некромантке, и в последний момент проскользил несколько метров, ухватив её за запястье. Только благодаря этому она держалась на волоске от гибели в пучинах гробниц повелителей мертвых. Мертвой хваткой вцепившись в Орина, она принялась лезть наверх, у хвататься за край, пока СтоннКассел тянул её вверх.
Впервые её глаза были наполнены таким первобытным страхом того, что она больше не сможет ходить по этой земле, что не сможет дышать, смотреть, говорить и ощущать, что всё, она умрёт и не проснётся, как было прежде. С диким желанием и рвением к жизни, она вылезла из этой ямы, навалившись на Орина сверху, но сей же момент она вскочила, и словно бешеная фурия намеривалась налететь и выцарапать глаза Игану Блеку, но когда он вознёс руки над своей головой, Глаз Левиафана зарезонировал, усаживая на колени всех, даже немёртвых. Чёрные бриллиант на его указательном пальце вибрировал и гудели, издавая волны, что проникали в самые сокровенные уголки разума, искажая и уродуя воспоминания, заставляя человека и нежить подчиниться любому приказу. Орин ещё старался сопротивляться, но глава ренегатов завопил
— На колени! — стены Зиккурата содрогались под его рёвом, пока она судорожно перелистывал Альманах. Орин медленно поднялся, снимая с себя шлем, что закрывал ему весь обзор. Ренегат, слуга Ненасытного принялся читать. Ему нужно было прочесть лишь одну фразу, чтобы всё сработал как надо и каждый немёртвый стал бы служить Аэрону’Тай-Феру.
— И когда зашагаешь ты по землям нашим, что некогда были твоими, каждый, что владеет силою повелевать Жизнь и Смертью, и отродья их, станут твоими верными слугами! Слава Отцу! — как только он закончил говорить, он указал пальцем на Блексворда, который по его велению уже заносил клинок, для того чтобы убить Орина. Тангер сопротивлялся воле Глаза Левиафана, дергаясь и пытаясь стоять на месте, но словно в агонии, он медленно двигался, ведомый болью и магией, двигался, чтобы убивать, убивать не по своей воле, но своими руками…
Орин метнул свой клинок в него, и изгой точно пронзил грудь ренегата. Шатаясь и истекая кровью, Иган прошёл несколько метров, и, умирая, свалился в пропасть. К гробнице Повелителей Мертвых. И как только тело его камнем упал вниз, всё Тихое Плато затряслось в невиданном ранее землетрясении.
Блексворд только и слышал, как без устали вопила Эльнора. И вопль этой женщины был похож на страшный крик, разрывающий барабанные перепонки, а затем и все внутренности на части. Столбы молнии вырвались из пропасти посреди зала. Ренегаты в страхе падали на колени, побросав оружие, а нежить жалась по углам, словно запугана ребятня. Ослепительные вспышки и оглушительный рёв ветра сбили их с ног и вот они вновь стояли на коленях перед восходящим из могил Повелителем Мертвых.
Лич. Так их называли в Уэйстеке. Блексворд чётко помнил это. Тварь, способная жить веками, прибывать в летаргическом сне или же бодрствовать столетиями. На иссохшем скелете, словно на молодом теле покоилась адамантитовая кольчуга, а на черепе корона из той же стали. Глаза его светились ярко-красным цветом, он был необычайно высок, и парил в воздухе, словно летать с птицами для него было делом обыденным.
Эльнора в беспомощном положении застыла на коленях. Тангер попытался было метнуть в него клеймору, как минуту назад сделал Орин, но стоило Личу глянуть на него, как Блексворда подняла в воздух неведомая сила, и подкинула его к Эльноре, ставя на колени. Точно так же полководец мертвецов поступил и с Орином. Они стояли перед Личом, и казалось, что тьма окутывала их, острыми иглами впиваясь в кожу. Эльнора в конвульсиях согнулась в клубок, а Блексворд не в силах противостоять боли, хотел завопить и завопил бы, если бы воздух был в его лёгких. Только сейчас он заметил, что Орин мог сопротивляться силе Лича. СтоннКассел не повиновался той боли. Шатаясь и рыча от пагубной ауры мертвого полководца, он поднял меч одного из ренегатов, вызывая Лича на бой.
Злостно похохотав, немертвый ступил своими костяными ногами на холодный пол, и развёл руки в стороны, принимая вызов. В руках его моторизовался посох и странного бледного камня. Его навершие было украшено человеческим черепом, а противоположный конец был заточен, как лезвие меча. Лич щёлкнул головой костяной челюстью и прогоготал, атакуя первым.