— Я никогда не стану мессией, о котором ты грезишь, никогда не взойду на трон, и мои дети никогда не взойдут на трон! Ты умрёшь, а я о тебе даже плакать не буду. Ублюдок — выпалил Орин. — Я не надеюсь, что ты поймёшь, почему я так поступаю. — через месяц Эврадар захворал и умер. Орин не появился на его похоронах.
Страх, ненависть, желание мстить — последствие его побоев. Удар за каждую ошибку, за каждый прокол или провинность. За всем следовал кулак или ремень. Орин никогда в жизни не поднимал руку на жену или дочь. Он просто не понимал своего отца. Дело было не только в побоях, а в самом детстве. Стремление показать, что СтоннКасселы самые благородные, самые-самые. Каждое утро — ссора, крики, маты. День ото дня одно и то же. Чистейшее безумие.
Он вновь стоял в зале Зиккурата. Призрак стоял перед ним, ожидая его шага. Клинок ловко скользнул в его руках. Орин встал в боевую стойку. Эврадар вознёс клинок вверх. Орин метнулся вперед, намеривался разрубить его пополам. Призрак будто смирено ждал удара. Сильный и размашистый удар прошёл сквозь призрака, как через пелену тумана. Эврадар злостно захохотал и туманом пропал в темноте. Орин двинулся в путь, по тёмным залам, ни на секунду не расслабляясь.
Туман, просочившийся через разломы в стенах, окружил его. Словно живое существо он, пытался его облепить, схватить, повалить и разорвать на части. Орин крутился, словно волчок, отгоняя туман лезвием Изгоя. Он, как казалось, попал в лабиринте. Огромные куски камней, высеченные в квадраты, образовывали сеть путей и закоулков. Орин мчался по ним, бежал со всех ног, поднимая за собой тучу пыли. Где-то мелькал свет кристаллов, по которым он ориентировался. Туман кричал, ревел, плакал, звал его, преследовал. Жажда крови так исходила от него, напитывая едкий воздух подземелья. Сердце билось в бешеном темпе, пытаясь выпрыгнуть из груди, кровь кипела, даже бурлила в жилах. Орин бежал, мотаясь от угла к углу, туман продолжал его преследовать и начинал настигать. Вдруг, в прямом коридоре возникла дыра, а в ней виднелся спасительный огонь, к которому Орин метнулся моментально. Прошмыгнув в дыру, Орин застыл, понимая, что туман потерял его, буквально в метре от него. Он как будто не видел эту дыру и горевший в ней огонь. Туман, словно змея отступил и исчез в тёмном коридоре.
Как оказалось, это был костёр. Простой костёр, сооруженный из здешних камня, тряпок и палок. Орина это насторожило. Не опуская меча, он подошёл поближе. У костра сидел Эврадар. Сидел на коленях, словно медитируя. Он не был так страшен как его призрак, которого Орин встретил чуть раньше. Это Эврадар был более молод, тих.
— Это что, опять какая-то уловка? — выдал Орин, сжимая рукоять верного меча.
— Ты сам говорил, это место постарается тебя убить и помочь. Присядь, сын. отдохни. — Орин узнал этот голос. Этот голос он уважал, стремился стать таким же, как он, когда-то давно, слишком давно.
— Зиккурат капается у тебя в голове. Ищет, как можно тебя задеть, сломать. Будь сильным. Тебя ждёт долгая дорога и одному тебе не справиться. Будь осторожен. — проговорил Эврадар.
— Я же всем сердцем тебя ненавижу. Почему на помощь пришёл именно ты? — спросил Орин, грея руку у костра — Ненавидь ты меня всем сердце. Здесь бы была твоя жена, сестра, брат, дочь или сын. Но, ведь когда-то, ты ровнялся на меня, не так ли? Когда, ты уважал меня. Но, это было так давно. Ведь, где-то в глубине твоей души тёплые воспоминая обо мне, живут до сих пор. Удачи. О того, что произойдёт здесь, зависит судьба Климэнда! –
— Стой! Я ни кому не говорил о сыне, кроме Гарета. — холодный пот пробежал по спине Орина.
— Только честь, право и кровь, сын мой. — ответил Эврадар, скрывшись в тени, оставив Орина одного, у костра.
— Только честь, право и кровь. — чуть погодя ответил Орин, выйдя из оцепенения.
Яд огнём пронесся по его крови. Он остановился в очередном тёмном зале, когда его перекосило, и он, скорчившись от боли, упал на холодный пол. Началось с того, что в сердце что-то кольнуло, колени подкосились. Блексворд рухнул на пол, затем застонал, сворачиваясь в клубок, прижимая колен к груди. Конвульсии казались агонией, в ушах стреляло, а рана на плече заныла с новой силой. Если бы он мог, он бы закричал, позвал на помощь, заплакал, но его парализовало, и он застыл в таком состоянии, потеряв сознание от болевого шока.
Кроме тишины и боли, что отозвалась на каждую попытку сделать хоть какое-то движение, Блексворд больше ничего не чувствовал. Лишь боль и неподдельный страх. Ему стало страшно, до ужаса, по щеке протекал солёная слеза, упав на тёмный камень пола. Казалось, что вот и всё, конец. Однако Блексворд вновь попытался двинуться. Боль волной нахлынула на него, но он продолжил попытку. Дергая руками и ногами, пытался кричать и стонать, ловить ртом воздух, он продолжал вырываться из лап смерти. Когда воздух в лёгких почти закончился, он из последних сил дёрнулся и паралич отступил. Жадно глотая воздух ртом, он наслаждался тем, что может шевелиться, двигаться, моргать, кричать, плакать. Он был готов визжать как те пауки, которых он опалил. Перевернувшись на спину, Блексворд полежал буквально минуту, тут же вспомнив о ране. Перевязав её, предварительно обработав промыв спиртом, он отполз к холодной стене и присел около неё, чтобы отдохнуть хоть не много. Его клонило в сон.
— Не спи, душа моя. — проговорил женский голос над ним. Блексворд вмиг поднял голову, разинув рот от испуга и удивления.
— Иса? — Девушка с золотыми волосами пропала в тёмном зале. Затем вновь появилась за углом, зазывая его с собой. Блексворд, повинуясь неведомому чувству, следовал за ней. Он игриво убегала, хихикала. Иса играла с ним, ласково подзывая к себе. Блексворд был несказанно рад, он был готов припасть на колени перед ней, лишь бы она забрала его отсюда и он вновь оказался в её нежных объятьях. Но доверчиво шёл к ней, когда она остановилась у очередного моста. Приложив усилие, он подбежал к ней и обнял. Девушка повесила не его шее и повела его за собой. Блексворд открыл глаза и оказался у обрыва небольшого выступа с каменными перилами в виде арок. Попытавшись отойти назад, призрак Исы потянул его вперед, рыча, словно проклятая:
— Ты и вправду думал, что я выйду за жалкого бастарда!? -
— Иса, нет! — прокричал Блексворд, когда почувствовал, как теряет равновесия.
Силуэт девушки камнем рухнул вниз, словно потоки ветра, зазывая его за собой. Нога Блексворда соскользнула. Он замахал руками, в надежде упасть на спину, но туловище наклонилось вперед. Сердце забилось в сотни раз сильнее, дыханье перехватило, а коленки предательски подкашивались вперед. Блексворд помолился всем богам и упал на спину, почувствовав не слабый удар. Поняв, что ещё жив, и что он не в падении, он как бешенный пополз назад, и остановился только тогда, когда упёрся об стенку. Сказа спасибо всем богам он остался на месте и принялся молиться.
Глаза кое-как привыкли к полумраку. Блексворд сжался, прижимая колени к корпусу тела. Он дрожал, по спине пробежали мурашки. Он до боли сжал челюсти. Ему было страшно. Он не хотел никуда идти, не хотел ничего делать. Он хотел вдохнуть свежего воздуха, испить свежей воды, почувствовать вкус и запах горячего мяса. Он не хотел находиться здесь, до слёз он молили богов, чтобы они дали ему силы. Так он просидел десять, может быть пятнадцать минут. Утихомирив ужас и страх, он на ощупь стал искать свою клеймору, на что ушло довольно много времени, но без своего верного оружия, которому он дал имя в честь любимой, Блексворд не мог обойтись.
— Ну же Иса, сверкни, покажись. — спустя продолжительное время ползаний на корточках, он нащупал знакомую рукоятку, которая ловко и удобно ложилась в его ладонь. Теперь он был спокоен. Привыкнув к полумраку, он двинулся вперед. Тихо шмыгая носом, борясь с чувством, что клонило его в сон.
— Идти вперед. Вперед и вниз — пробормотал он.
Орин не стал сидеть на месте. Передохнув пару минут, он двинулся дальше. Выйдя из безопасной расщелины, СтоннКассел аккуратно шёл по лабиринту, заглядывая за каждый угол. Туман на этот раз не намеривался его убивать. Как тихая и безмолвная гладь воды, туман полз на высоте колен, словно не замечая Орина. Казалось, всё затихло в ожидании чего-то нехорошего. То и дело за углами мелькали тени и силуэты. Орин останавливался, прислушивался к окружению и шёл вперед. Чувство трепета заставлял его дрожать, единственный источник тусклого света из масленого фонаря давал какое-никакое чувство защищённость перед мраком, что окутывал каждый метр. Орин продолжал идти, изредка обращая внимание на надписи на стенах, что горели зелёным огоньком. Жаль, он не мог их перевести, не мог понять их смысл. Эти письмена были древнее наречия гномов. Внезапно на него нахлынуло чувство печали и усталость. Сбавив шаг, Орин приложил руку к голове, которая горела и раскалывалась. Отпив воды из фляги, он медленно пошёл вперед, когда очередной приступ ударил его, на выходе из этого проклятого лабиринта. Опираясь о стену, он шёл вперед. Голоса твердили ему: