Осмотревшись и удостоверившись, что он находится один, превозмогая боль, он помыл руки, обломил стрелу, медленно стянул с себя кирасу, вместе с рубахой и принялся вытаскивать стрелу. Проталкивать её вперед не было смысла, по всей видимости, наконечник упирался в сухожилие или кость. Резко вытаскивать её, означало подписать себе смертный приговор и умереть от потери крови, драться и двигаться с инородной штукой в теле, что может продвинуться дальше и оставить его калекой тоже не вариант. Оставалось действовать как самоучка. Закусив палку, Айдан облил рану спиртом и застонал от жгучей боли. Затем, он медленно надрезал рану в четырех местах, так, чтобы расширить её и вытащить стрелу без резких движений. Кровь блестела на лезвии ножа, запах крови ударил Айдану в нос, но он продолжал операцию. Он часто задышал, понимая, что скоро перешагнёт болевой порог и скорее всего, скончается от болевого шока или потери крови. Утихомирившись, Айдан раздвинул рану в местах надреза. Плоть заныла, а разум закричал, но Айдан продолжал. Раздвинув рану одной рукой, Айдан принялся вытаскивать стрелу, медленно и осторожно. Ухватившись за часть древко, и потянув его, Айдан застонал и завыл, до боли сжимая деревяшку во рту, чтобы не закричать. Кровь лилась по его руки, стекая на мокрую от дождя землю. В висках застучало, уши заложило, а в глазах потемнело. Приложив усилие и терпение, Айдан вытащил наконечник стрелы, отбросил его в трону и принялся промывать рану спиритом, моля всех богов, чтобы он не подхватил заражение крови.
Перебинтовав рану и обмундировавшись, Айдан прикинул, что до рассвета оставалось несколько часов. Сейчас он находился в низу склона, удивившись, как он вообще не свернул себе шею, капрал понял, что лагерь Серебряных Листьев находиться совсем рядом. Корр и Дориан в плену, Аэйри и Терон, возможно удрали и если скрылись, скорее всего, думают, как проникнуть в лагерь.
— Ничего, я вам устрою партизанские войны Альвевы Пятой! — прошипел Айдан, медленно поднимаясь по склону вверх.
Раскаленное лезвие кинжала не смогло повторно коснуться его худого и бледноватого тела. Пусть он был в плену, руки его завязаны, а сам он оголён по пояс, Корр продолжал накладывать на себя защитные чары. Если пытки продолжаться несколько часов, она просто не сможет поддерживать защитные обереги и потеряет сознание. «Главное кричать, кричать громко и истошно» такими словами он себя успокаивал. Пока его магия не иссякла, он сможет терпеть любую боль. Одноглазый эльф смутился. Положив кинжал в сторону, он принялся работать по старинке, нанося удары по рёбрам пленника, так, чтобы сбить ему дыхание. Корр терпел, кричал, выл, стонал, слезы лились по его щекам, но он продолжал терпеть. Затем, поняв, что так ничего не добьёшься, он положил кинжал в сторону, вытер руки серой тряпкой и велел своим стражам снять пленника с подвески и усадить его на соседний стул, не развязывая пут.
Гал’ок повертел серебряное кольцо с изображением грифона в руках и хмыкнул, выражая свои смешанные чувства.
— Где твой братец? Хм, Мейстланд? Сколько вас было? И почему при тебе кольцо, явно не соответствующее твоему роду, ты сокол, но ни как не грифон. — Корр злобно прорычал
— Будь уверен, эти путы развяжутся и тогда, гореть тебе синим пламенем –
Эльф размял кулаки, шею, выпрямил спину и сейчас выглядел как аристократ, который вовсе не пытал пленного пару минут назад.
— Пока в тебе есть энергетический запас, пытать тебя, бесполезно. Посидишь в клетке с самыми буйными, поглодаешь, и тогда поговорим. Но, вот, что я скажу тебе сейчас. Твоя смерть мне ничего не даст, за тебя, от твоего августейшего папаши, я получу деньги, на который смогу снабдить свою армию, что бы отсоединить Ангвир и Иронал от власти империи. Я сдержу слово, отдам тебя и твоего братца близнеца за хороший куш. Вы станете прочной того, что империя застучит по швам. Увести его. — Корра одели и вывели из шатра. «День обещает быть веселым» думал эльф, рассматривая кольцо-грифон. В шатёр, как всегда, без разрешения, без церемоний, вошла она.
Стройная, статная, грациозная и прелестно-опасная. Её звали Сиула. Как и все эльфы, она была золотокожа, волосы её были шелковисты и светлы, а глаза имели тёмный оттенок. Сиула, кокетливой походкой от бедра, обошла вокруг любовника один круг и затем села на его колени. Она любила резкий контраст и знала толк в наслаждениях и убийствах.
— Я видела, кого сегодня поймали. Неужели это братец тех молодых лорда и леди, которых мы отправили на покой? — эльф кивнул. Женщина заливисто улыбнулась и поцеловала его, словно благодарность за подарок
— Ты не забудь, у него есть брат близнец. Для них, пять лет долгий срок, для нас сущий пустяк, но он помнит меня, а значит, где-то неподалёку гуляет его братец, за близнецов мы выручим солидный куш… -
— А затем пришьём их? — ласково спросила она. Он в ответ лишь кивнул.
Проникнуть в лагерь Серебряных Листьев оказалось не такой простой задачей, как казалось Айдану. Вспомнив все наставления учителей и легионеров-старожилов, капрал принялся пробираться в лагерь, откуда доносился шум жизни. «С раной не поползешь» это он уже понял, поэтому передвигался гуськом и перебежками, заставая и затаивая дыхание за стволами деревьев, когда дозорный проходили по мостам и ближайшей территории. Сквозь лесную чащу виднелись огонь, шатры и клетки. Айдан взглянул наверх, по отвесным мостам шагали патрульные с факелами. Пока что его не заметили. Это был успех. Капрал не считал себя мастером скрытности, единственная аксиома лазутчиков, что он знал, гласила: «Держись теней» Айдан следовал её безукоризненно, не высовываясь на свет. Приготовив нож, Айдан выждал и подкрался к дозорному, он выполнил рывок, резко закрыл рот противнику и приготовился ударить. Эльф задергался, пытаюсь сбросить противника, он ударил набросившегося на него Айдана локтем в бок. Будь капрал чуть слабее, он отпустил бы его и выдал себя. Но Айдан сдержал порыв боли, так как его в легионе учили двум трём вещам. Убивать. Терпеть боль. Исполнять приказ. Серебряный лист удобно выгнул глотку и Айдан в момент перерезал её. Пока у него было время, он спрятал тело эльфа и присвоил его короткий клинок.
Затем, Айдан шёл в тенях, прячась за шатрами, бочками и ящиками. Он был поражен тем, как Серебряные Листья здесь обжились. Огромные шатры и палатки из зеленой ткани, ящики и бочки с припасами и оружием. Однако, сюрпризом для него стали клетки, в которых держали людей. Айдан насчитал несколько сотен мужчин, женщин, стариков и детей. Пока больших патрулей по фронту не наблюдалось, поэтому Айдан метнулся к клеткам, пленные моментально зашумели, как только завидели человека в доспехах красного легиона. Капрал жестом приказал им молчать и спрятался за бочкой, когда к клеткам подбежали три надзирателей.
Капрал заметил, что экипировка у них было добротная. Тёплые плащи тёмного цвета крепились к стёганным камзолам серебряной брошью в виде листа клёна. Сапоги на крепкой шнуровке и добротные штаны. Всё говорил о том, что их командир не скупиться на своих людях. Прокрутив в руках нож, Айдан вновь зашипел, когда рана в плечо отдалась жгучей болью. Один из надзирателей заметил это и направился прямиком к его укрытию. Внезапно застонала одна из пленниц, нарочно отвлекая внимание. Надзиратель развернулся, два его товарища вошли к пленным клетку и принялись кричать на пленницу. Айдан вынырнул из-за бочек и перерезал горлу одному из противников. Послышался свист стрел, и стоны сверху, легионер не обратил на это внимание
— Мы здесь цари и боги, человеческая сука, так что молчи! — эльф ударил девушку, та вскрикнула, легионер резко подскочил и косо рубанул коротким плечом по противнику. Вышло удачно, эльф пал и захлебнулся в собственной крови, второй только хотел поднять тревогу, но его Айдан оглушил ударов ноги в переносицу и моментально добил. Легионер согнулся от ноющей боли в плече и животе, прошипел проклятья, сплюнул в сторону трупов и принялся освобождать пленных. Первой он освободил девушку, что отвлекла на себя внимание, почему-то она казалась ему смутно знакомой.