— Ты когда-нибудь раньше видела пенис? — спрашивает она Брайани, и я протягиваю руку перед девушкой, прерывая ее пристальный взгляд, и щелкаю пальцами.
— Эй, ей не нужно ничего этого видеть. Тебе тоже.
Девушка пожимает плечами.
— Не моя вина, что они иногда нам показывают. Она встает из-за стола, и как будто между ними есть какое-то невысказанное понимание, Брайани хватает свой поднос и следует за ними, оставляя меня одну.
— Эй! Я запиваю бульоном немного ради желудка и запихиваю в рот кусочек хлеба, прежде чем выбросить поднос и тарелки в таз, установленный рядом с дверью. Толкая дверь, я следую за молодыми девушками во двор, хватая Брайани за руку.
— Тебе не обязательно идти с ними! Я упрекаю ее, и то, как ее глаза скользят в сторону, говорит мне что она смущена.
Вырывая свою руку из моей хватки, она гневно поджимает губы.
— Ты не моя мама! Ты не можешь указывать мне, что делать!
— Ты права! Я не твоя мать! Но она бы тоже не хотела, чтобы ты так себя вела!
— Ее здесь нет!
— Потому что она мертва!
— Она мертва из-за тебя!
Язвительность ее слов врезается мне в сердце, и требуются все усилия, чтобы не разрыдаться от ее слов. Иногда я забываю, что Брайани молода. Она не понимает, как разбиваются сердца от простых слов. Они слетают с ее языка практически без раскаяния, потому что никто никогда не говорил с ней таким образом. Я никогда не смогла бы заставить себя причинить ей боль.
Я ошеломленно стою минуту, наблюдая как она вместе с другими девочками устремляется к забору. За барьером собираются группы мальчиков в синей форме моего возраста и старше. Некоторые стоят вокруг и разговаривают. Другие курят. Некоторые стоят у забора, окликая девушек.
Охранник уводит мальчиков, успокаивая мой желудок, и я жду, наблюдая за своей сестрой с ее новообретенными друзьями. Они паркуются под деревом в углу двора, садятся в круг и хлопают в ладоши, играя.
Оглядывая двор, я замечаю, что все девушки выглядят одинаково: море лысых голов и желтая униформа, из-за чего отличить одну от другой практически невозможно. Даже Бриани не выделяется из них так легко, как я надеялась. Я никогда раньше не видела столько девушек и женщин в одном месте. Это как если бы они собрали всех до единого в мире и привезли их сюда. Вопрос в том, для чего?
Чтобы мои наблюдения не выглядели слишком очевидными, я иду через двор, отмечая, где что находится, выискивая дыры в заборах, валяющиеся повсюду предметы, которые можно использовать в качестве ступеньки для лазания. Или оружие против охранников. В этом месте нет ни единого способа сбежать.
Напротив моей сестры я прислоняюсь спиной к забору, откуда могу наблюдать за ней.
Я хотела бы быть такой невинной. Такой молодой и наивной. Слепым к опасностям, которые я вижу сквозь этот фальшивый саван. Каким блаженством было бы притвориться, что это такое место, где заводятся друзья и жизнь лучше, чем за стенами. Однако, судя по изможденному виду стольких из этих девушек, у меня возникает ощущение, что это не так.
— Зацени. У нас новичок!
Незнакомый голос сзади вырывает меня из моих размышлений, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть коренастую девушку, стоящую позади меня. Россыпь веснушек дополняет бледный тон ее кожи. Узкие глаза-бусинки, посаженные слишком близко, не кажутся такими уж дружелюбными.
— Какой у тебя номер, новичок?
Пожимая плечами, я поворачиваюсь, чтобы отмахнуться от нее, замечая, что моя сестра больше не сидит под деревом.
— Эй! Не игнорируй меня, сучка. Толчок сзади почти сбивает меня с ног, и я хмуро смотрю на нее в ответ.
— Отойди.
Она смотрит мимо меня, сложив ладони рупором по обе стороны от рта.
— Эх! Шестьдесят пять! У меня новенькая!
Следуя по траектории ее взгляда, мой взгляд останавливается на одном из детей постарше во дворе по соседству. Он отделяется от своей группы, незаметно отбрасывает сигарету в сторону и направляется к забору. Ярко-зеленые глаза и смуглая кожа с сильной челюстью, он выглядит на восемнадцать или девятнадцать, может быть. Красивый, но блеск в его глазах — сплошная проблема.
— Да? Давай посмотрим на нее.
— Вставай, — командует Веснушка.
— Отвали. Как правило, я не ругаюсь матом, если только кто-нибудь не сталкивает меня с обрыва, но после сегодняшнего я уже на полпути к подножию скалы.
Схватив в охапку мою униформу, она сильно дергает, поднимая меня на ноги. Мои мышцы, все еще слишком слабые от того наркотика, который мне дали, мало полезны в борьбе с ней. Наклонившись вперед, все что я могу сделать, это царапать ее руки, пока она тащит меня вдоль забора, почти стягивая рубашку к груди, где стоит мальчик.