— На этот раз ты приложишь усилия. Ее голос кажется холоднее, резче чем обычно, и мне интересно, что она на этом зарабатывает. Если ее ждет награда, если этот маленький эксперимент увенчается успехом.
Я все еще чувствую запах офицера Легиона на своей коже. Тошнотворный аромат любого мыла, которым он пользуется для мытья. Я пыталась отскрести его на кухне ранее, но он на моей одежде и в волосах, цепляется за меня, как кошмар, от которого я не могу избавиться. От запаха у меня скручивает живот, когда я вхожу в комнату Альфы, молясь, чтобы мой разум мог отвлечься хотя бы на несколько мгновений. Просто короткая передышка, когда мне не нужно слышать это возбужденное дыхание у своего уха и чувствовать, как рука солдата прижимается к моей, заставляя меня сжимать его член.
Я не могу представить, чтобы Роз наслаждалась подобным занятием с Кенни. Я нахожу весь этот акт отталкивающим. Стоя прямо у входа, я улавливаю момент, чтобы собраться с силами и вздохнуть. Прежде чем я опускаюсь на свое обычное место у стены, тени по всей комнате приходят в движение, и секундой позже в поле зрения появляется Валдис, его большое, внушительное тело выглядит напряженным и уравновешенным от раздражения, плечи выдвинуты вперед. Возможно, он устал от этих визитов так же сильно, как и я.
Он молча подходит ко мне, и я ахаю в тот момент, когда он стоит надо мной, уменьшая меня. Он не делал этого с нашей первой встречи.
Я мысленно возвращаюсь к тем моментам из прошлого, когда я стояла у кухонной раковины, чувствуя себя беспомощной и изнасилованной, и к мысли, что сегодня, возможно, Валдис сделает то же самое.
Его шлем скользит по моей коже, звук его сопения натянутый и резкий. Он поднимает мою руку, ту самую руку, которая ранее гладила солдата, и нюхает ее, прежде чем отбросить в сторону. Холодное железо царапает мою набухшую грудь, и я вздрагиваю от нежности там, где раньше со мной обращались так грубо. Я хочу заползти в себя и умереть прямо сейчас, когда Валдис каким-то образом обнаружит все мои невидимые раны, вынюхивая их, как тени боли, в поисках объяснения. Сквозь шлем на меня смотрят его глаза, холодные и темные, глубокие, как воды, в которых я боюсь плавать. С ворчанием он отталкивает меня, отбрасывая на два шага назад, только усугубляя ужасное чувство стыда, которое не покидает мою голову. Слезы текут по моим щекам, когда он, наконец, отступает в свою тень, оставляя меня такой же бесполезной, какой я чувствовала себя ранее сегодня.
Минуты проходят в тишине, пока дверь со щелчком не открывается, и напряжение в моей груди не спадает. Наконец-то я могу вернуться в свою комнату, в свое безопасное место, в свою кровать и дать волю слезам, которые я изо всех сил сдерживала с того момента, как тот солдат прикоснулся ко мне.
Офицеры легиона входят в комнату с пистолетами, пристегнутыми ремнями к груди.
Другие офицеры ждут в коридоре, рядом с Медузой, которая машет мне рукой, чтобы я выходила.
— Пойдем, девочка, — говорит она.
— Подожди здесь.
Вытирая слезы с мокрых щек, я выхожу из комнаты в коридор, как и в прошлый раз, и жду у двери Титуса.
Медуза качает головой и тянет меня прочь.
— Сегодня ты не пойдешь в комнату Титуса.
Ведя меня по коридору, Медуза даже не оглядывается на меня, и чувство страха пронзает мой желудок. Может быть, она знает о солдате. Может быть, он рассказал ей о том, что произошло на кухне, о том, что я совершала с ним сексуальные действия. Может быть, это был тест, чтобы увидеть, позволю ли я ему использовать меня таким образом.
О, Боже.
Когда мы заходим в лифт, я наблюдаю, как солдаты Легиона выводят Валдиса из комнаты, его тело большое и угрожающее, даже в окружении стольких людей. Возможно, я испортила эксперимент, и Валдис больше не нужен. Может быть, я больше не нужна, как и девушка, приставленная к Титусу.
Каждый мускул в моем теле дрожит, пока я стою там, ожидая, что волшебным образом появится какое-нибудь объяснение. Дверь лифта наконец закрывается, и я сглатываю, преодолевая сухость в горле, поднимая взгляд на Медузу.
— Что-то не так? Мой голос тихий и слабый, наполненный слезами, которые я все еще не пролила.
— Планы изменились.
Планы меняются. Передумываю. Меняю темы. Мой разум лихорадочно перебирает смысл ее слов, уступая замешательству, которое выбивает меня из равновесия.
— У меня… неприятности?
Строгий взгляд, еще более пустой, чем раньше, лишь на мгновение останавливается на мне, прежде чем она поворачивается обратно к дверям лифта.
— Это еще предстоит увидеть.