— Орда.
— Орда тоже прошла через мой улей. Ее взгляд отрывается от моего, и она хмурится.
— Ты планируешь забрать это с собой?
По моему позвоночнику пробегает волна ужаса, и, отведя плечи назад, я пытаюсь придумать оправдание, почему я спрятала хлеб.
Она наклоняется вперед и забирает у меня из пальцев сливную задвижку.
— Не уверена, что от этого будет польза. Она хихикает и похлопывает меня по плечу.
— Я отнесу его обратно в раковину для тебя. Спокойной ночи.
— Спокойной… ночи. Когда она уходит, я опускаюсь на пол и поднимаю кусочек хлеба, соскребая с него маленькие кусочки грязи, прежде чем засунуть его обратно за ленту. Дыхание, от которого у меня перехватывает дыхание, несет в себе все напряжение последних пяти минут.
Вернувшись в казарму, я кладу хлеб под подушку Нилы, когда другие девочки не смотрят, и забираюсь в свою кровать.
Несколько минут спустя Нила и ее подруга возвращаются в казарму, не сводя с меня глаз, направляясь к своей койке. Засунув руку под подушку, Нила улыбается и кивает.
Я киваю в ответ.
— Свет выключен! Медуза зовет из дверей казармы и совершает свой обычный обход, выискивая глазами что-нибудь необычное. К тому времени, как она достигает нашего конца комнаты, она останавливается, обводя взглядом наши кровати в течение самых мучительных двадцати секунд в моей жизни.
— Сегодня вечером никаких разговоров, — говорит она, прежде чем отступить обратно в коридор и закрыть за собой дверь.
В темноте комнаты я прерывисто выдыхаю и закрываю глаза.
Глава 14
Сегодняшний день
Медуза ведет меня мимо охранника в комнату, в которой я никогда раньше не была. Большой экран установлен на какой-то тележке во главе круглого стола. Медуза указывает на один из стульев у стола, и я сажусь, мои колени стукаются друг о друга.
Входят мужчины в белых халатах, некоторые из их лиц знакомы мне по моим еженедельным осмотрам. Других я никогда раньше не видела. Почему они здесь? Почему я здесь?
Когда за столом становится тесно, мои нервы приходят в состояние повышенной готовности, и почему-то я чувствую себя меньше.
Медуза садится рядом со мной, и низкий гул разговоров наполняет комнату, случайный взгляд в мою сторону заставляет меня скрипеть зубами.
Доктор Эрикссон входит последним и направляется к креслу рядом с экраном.
— Джентльмены. Его глаза-бусинки останавливаются на мне, и он улыбается.
— И дамы, наши войска на пути к улью, за которым мы уже некоторое время следим. Годами они действовали как союзники, но как я понимаю, они становятся все более воинственными. Похоже, они перешли на сторону банды повстанцев, которые называют себя Черепами. Эти повстанцы ответственны за нападения на офицеров нашего Легиона, возглавляемые, как мы думаем, бывшим Альфой, который сбежал из лагеря несколько лет назад. Мы взяли на себя смелость установить камеру на одного из наших солдат в надежде хорошенько рассмотреть повстанцев. У меня еще не было возможности просмотреть эту видеозапись, поскольку она была передана одним из выживших офицеров, бежавших от нападения. Нашему Альфе, Валдису, удалось уничтожить некоторых повстанцев, а также нескольких членов улья. И как я понимаю, он был первым, кто наткнулся на офицера, который снимал нападение. Отворачиваясь, он включает экран, и мой желудок сжимается при виде солдата, который загнал меня в угол ранее в тот же день.
— Это офицер Дин Гриффин, которого недавно назначили в крыло Б.
Улыбка на лице офицера исчезает, когда он натягивает маску на голову, и камера переключается с него на вид пустыни, отчего у меня в животе становится легче. Шеренги солдат Легиона, все одетые в черное, маршируют по песку к горе вдалеке. Я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть, почему ориентир кажется мне таким знакомым.
В горле у меня пересыхает, и я кашляю, привлекая внимание доктора Эрикссона, который указывает на Медузу.
— Принесите ей стакан воды, хорошо?
Вода.
Солдаты поднимаются по тропинке в горах, тяжелое дыхание Дина, когда он взбирается на скалу, выворачивает мне кишки. Впереди него я замечаю Валдиса, который поворачивается ровно на столько времени, чтобы заставить меня задуматься, почему он, по-видимому, так заинтригован камерой. Оказавшись на другой стороне горы, мужчины направляются к кругу палаток, установленных на поляне. Одну я видела раньше.
Знакомая.
Мужчины высыпают из палаток, как горячая вода, льющаяся дождем на муравьиную гору, и камера начинает дрожать, поскольку я предполагаю, что Дин пускается в бега.