Он пододвигает ко мне какой-то предмет через свой стол, и я смотрю на кольцо из разноцветных бусин.
— Подарок от твоей сестры.
Я хмурюсь, услышав это, поначалу не решаясь принять это от него.
Он мотает головой в сторону браслета.
— Тогда продолжай. Надень это.
Осторожно, чтобы не потревожить свои раны, я протягиваю руку и беру браслет с его стола, надевая его на свое запястье рядом с другим.
— Госпожа Элспет рассказала ей о твоем наказании. Она подумала, что подарок от твоей сестры мог бы немного поднять тебе настроение.
Я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреть на Медузу рядом со мной, потому что знаю, что это ложь. Брайани, вероятно, понятия не имеет, что меня выпороли, а если и знает, то уж точно не приняла бы доводы в пользу этого. Я все еще не могу, но все равно благодарю ее за браслет.
— Могу я увидеть ее? Мою сестру?
— Конечно, нет. Она очень занята уходом за пациентами.
Ей четырнадцать. Я сомневаюсь, что ее участие в уходе за ними — это нечто большее, чем уборка за ними и предложение время от времени помыть их губкой.
— Всего минуту или две. Не более того.
— Извини, но это невозможно. И, кроме того, мы не можем прямо сейчас добавить другие переменные. Вы уже поставили под угрозу эксперимент с солдатом. Или вы уже забыли?
— Нет. Тогда, может быть, просто видео? С ней?
Его взгляд скользит к Медузе и обратно ко мне.
— Я подумаю об этом. Тем временем, я хочу, чтобы ты усерднее работала над Валдис. Его проявление агрессии было трагичным, но это прогресс. Он проявляет признаки ревности, что очень многообещающе для тебя.
— Многообещающий для меня? Как все это может быть многообещающим для меня?
— Нужно ли тебе напоминать? Чем больше он привязывается, тем меньше вероятность, что ты будешь наказана.
Слезы наполняют мои глаза, когда слабый смех срывается с моих губ.
— Он не привязывается. Зачем ему это? Ты уничтожил его! Ты уничтожил ту малую толику человечности, которая в нем оставалась! Вы не видели видео? Как легко и безжалостно он убил того солдата?
— Для тебя!
— Он сделал это не для меня! Он сделал это потому, что его научили получать удовольствие от убийства! Ты!
Холодный, жесткий шлепок обжигает мою щеку, и я прикладываю руку к покалывающей плоти там.
— Следи за своим тоном, девочка, — огрызается Медуза.
— Ваша сестра — очень приятная молодая женщина. Она много работает. Не жалуется. У нее есть несколько друзей, с которыми она очень сблизилась. Его описание Брайани вызывает еще больше слез на моих глазах, и мое сердце болит от того, как сильно я скучаю по ней.
— Я бы не хотел, чтобы что-то случилось с таким прекрасным работником.
Скрытый в его словах подтекст пронзает мое сознание, когда я смотрю на него в ответ.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, что послушание следует по тонкой цепочке. Чтобы добраться до Валдиса, возможно, сначала нам нужно убедиться в твоей лояльности.
— Пожалуйста, не причиняй ей вреда.
— Обещай мне, что ты будешь стараться с Валдисом. Что ты приложишь больше усилий.
Опускаю взгляд в знак поражения, я киваю.
— Я так и сделаю. Я клянусь в этом.
Глава 17
Четыре года назад
— Привет. Голос привлекает мое внимание к тому месту, где стоит Брайани, протягивая мне миску.
Я опускаю половник в фасоль с водой, наполняя его больше, чем в прошлый раз, и перекладываю ложкой в ее миску.
— Привет.
— У меня сегодня выпал зуб. Она улыбается и наклоняет голову в сторону, показывая мне щель, где должен быть один из ее последних молочных зубов.
— Я сама вытащила его, и доктор Уайатт дал мне конфету. Мятную.
— Это здорово. Трудно выдавить улыбку, пока мои глаза изучают ее, замечая отсутствие синяков и порезов, но выступающие кости. Я уверена, что в ее глазах выгляжу ужасно, даже если мясо, которое мне предложили к супу, не позволяет острым изгибам моих костей проткнуться.
Толчок девушки рядом с ней отбрасывает ее на шаг в сторону, и она идет дальше, чтобы взять ложку.
— Я скучаю по тебе.
Накладывая суп в следующую тарелку, я чувствую первый укол слез в уголках глаз и прочищаю горло.
— Я тоже по тебе скучаю.
Это самое большее, как я общалась со своей сестрой за последние недели. По мере того, как я все больше и больше погружаюсь в это место, она становится более занятой, более отстраненной. Ее визиты в буфет сместились с моего обеденного перерыва на рабочее время. Когда-то давно она была моим ближайшим наперсником, всем моим миром, теперь мы не более чем случайные незнакомцы. Помимо этих небольших встреч, где она делится случайными эпизодами своей жизни здесь, я больше почти ничего о ней не знаю. Плачет ли она по ночам так, как плачу я. Если она думает о нашей матери так же часто, как я. Если что-то из того, что было раньше, все еще имеет для нее значение.