Его руки так непривычны мне, и инстинкт умоляет меня оттолкнуть его за то, что он прикасается ко мне так нежно, как к любовнику. В то же время он осторожен и внимателен, как Валдис. Он убирает волосы с моей шеи и целует плечо поверх ткани, в то время как Валдис притягивает меня глубже, отвлекая своими губами.
Край напряжения обжигает Валдиса, на его губах, которые переходят к более пылким поцелуям, и мускулах, напрягающихся на его руках, как будто он представляет, как его руки душат Кадмуса за то, что тот прикасался ко мне.
Кладу руку на его щеку, прерываю поцелуй и заглядываю ему в глаза, удерживая его взгляд, в то время как Кадмус целует меня в шею. Я хочу, чтобы Валдис знал, что мои мысли только о его руках и губах на моем теле, и я закрываю глаза, чтобы поцеловать его снова.
Напряженность, возникшая раньше, немного ослабевает, и я чувствую, как его руки пробираются под подол моей рубашки, поднимая ее, когда он проводит ладонями по моему животу к грудям.
Я стою, дрожа, несмотря на сухое тепло и жар, исходящий от них двоих. Мое сердце колотится в непрерывном ритме внезапной неуверенности. Я не знаю, как это сделать. Я не знаю, как быть разделенной на двоих, и, как будто чувствуя мое беспокойство, Валдис обхватывает мое лицо ладонями и снова целует меня, уверенность на его губах каким-то образом оказывает успокаивающий эффект на растущее недоверие к моему телу.
Он наклоняется вперед, приподнимая мою рубашку, чтобы взять в рот один из моих сосков, и опускается на колени. Даже на такой высоте он мог бы поглотить меня своими формами. Моя плоть покрывается мурашками под нежными прикосновениями его языка, когда он лижет и сосет, и я выгибаю спину навстречу Кадмусу, который зарывается лицом в мою шею. Прижимаясь носом к линии моего подбородка, его горячее дыхание попадает на капли воды у меня на горле, посылая дрожь по спине. Я обнажена и уязвима, каким-то образом подключенная к ним двоим, когда каждое нервное окончание пробуждается к жизни, и я делаю резкий выдох, который Кадмус фиксирует ртом, когда наклоняет свои губы к моим. Его поцелуй мягкий и благоговейный, и он держит меня за подбородок, чтобы я не вырвалась. От нехватки дыхания у меня кружится голова, я почти пьяна от опьяняющей смеси боли и возбуждения на его языке. Я чувствую, как мука бьется в нем, невысказанная агония, которая гноится в самой его сердцевине. Совсем как у Валдиса, когда мы были вместе в первый раз.
Жадные руки скользят по моей коже, касаясь, сжимая, исследуя каждый изгиб моего тела.
Мне приходит в голову, что между ними двумя достаточно силы, чтобы этими руками сломать каждую косточку, и все же нежное скольжение их ладоней только разожгло гул возбуждения под моей кожей. Я отдаюсь им двоим, напряжение в моих мышцах смягчается их внимательными ласками.
Влажные ладони скользят по моим дрожащим бедрам, когда Кадмус запускает руки мне в брюки, улучая момент, чтобы провести пальцами по моему бедру и лобковой кости.
Я подозреваю, что молчание между ними — лучшая попытка Кадмуса не вывести Валдиса из себя и не испортить ему удовольствие, но я все равно ценю это.
Валдис уделяет такое же внимание другой моей груди, его большой палец слегка обводит другой набухший сосок, в то время как вода образует скользкий слой между моей плотью и его пальцами.
Ладонь скользит вверх по моему бедру, и я чувствую прерывистое дыхание Кадмуса на моей шее, в то время как его пальцы кружат вокруг моего входа, предупреждающе подталкивая меня. Он заводит мою руку за спину, его ладонь накрывает мою, когда он обхватывает нашими руками основание своего члена, сжимая, когда он поднимает наши руки к кончику. Возможно, только наполовину для его удовольствия, но также и для того, чтобы показать мне, какую боль я перенесу из-за его обхвата. Он проводит моей рукой вниз по своей длине, рисуя в моей голове картину того, как бы он себя чувствовал.
Я сосредотачиваюсь на текстуре его плоти, бугорках и выпуклостях, которых не было в ту ночь, когда он коснулся моих рук, прежде чем меня утащили в туннели. Это зазубренные края ран и рубцов, увечий и причиняемой боли. Нахмурившись, я позволяю его руке рассказать темную и ужасающую историю человека, которого заставили страдать. Это мысленное отвлечение от заботы обоих мужчин, которое умоляет меня убрать от него руку, но я этого не делаю. Я позволяю ему рассказать о степени его наказания и сморгиваю слезы, чтобы Валдис не подумал, что это Кадмус причинил мне боль.
Это не похоть или секс. Это безмолвное признание ада, который дышит внутри него.