Она издала только один крик, замерший при всполохе огня и последовавших за ним звуках. Волосы встали дыбом у нее на голове, каждая прядь превратилась в горящий с треском факел. Под горящими волосами лицо ее почернело и запеклось, широко открытый рот застыл в беззвучном стоне. Гиневра отвернулась, но Верховный король стоял прямо, наблюдая, как огонь пожирает посланницу его сестры. Девушка в агонии согнулась дутой, она была вся охвачена пламенем. В конце концов там, где она стояла, остался только пепел.
«Все кончено, — сказал Верховный король своей жене. — Хорошо, мы вспомнили, что моя сестра находится в бегах. Тёмное создание, предназначенное для тьмы». Он послал солдат найти пажа девушки, но мальчик растаял в воздухе, возможно перенесенный колдовством Морганы в замок, где она обитала.
V. Ланселот
Ни один рыцарь, рожденный женщиной, и ни один рыцарь, когда-либо сидевший в седле, не мог сравниться с ним» — так хроники писали о Ланселоте Озерном, представлявшем собой цвет рыцарства. Он был самой яркой звездой в короне Артура и славой своего времени. Однако уделом Ланселота было обладать душой, всегда пребывавшей в смятении. Он был образцом чести, но жизнь его была омрачена бесчестием; лучший воин Верховного короля — он стал его врагом, разбившем его большое сердце.
Почти с самого начала жизнь Ланселота заволокли тучи. Он был сыном союзника юного Артура — Бана из Бенвика, и имя, данное ему при крещении, было не Ланселот, а Галахад. Из-за предательства, слишком изощренного, чтобы описывать его здесь, Бан лишился своего королевства, и оно досталось узурпатору. Бан умирал на склоне холма, видя, как огонь пожирает его замок, и оплакивая судьбу своего маленького сына. Однако ребенок был спасен. Старцы, знавшие его судьбу и решившие сохранить его для предначертаний этой судьбы, взяли мальчика под свою опеку. С детских лет и до юношеского возраста они укрывали его в стране, скрытой от человеческих глаз густыми лесами. Людям казалось, что это просто широкое и глубокое озеро. Этой страною управляла волшебница.
Когда старцы взяли ребенка в свою страну, они лишили его имени и стали называть Красавчик Найденыш. Но, подготавливая его к тому дню, когда он должен будет вернуться к людям, Дева Озера (как хроники называли его спасительницу) дала ему образование и воспитание, достойные любого принца. У него был наставник. Когда он был совсем маленьким, ему давали миниатюрные луки и крохотные легкие стрелы и обучали стрельбе — сначала в цель, затем, по мере возрастания его мастерства, в птиц или в мелких зверей. Когда Ланселот достаточно подрос, чтобы сидеть в седле, началось более серьезное обучение, так как он должен был овладеть искусством наездника. Он научился метать копье и обращаться с мечом, боевые приемы стали привычными для него настолько, что он мог, атакуя врага, управлять конем и держать наперевес копье длиною в два своих роста.
Жизнь его проходила в постоянных упражнениях. Без них нельзя обучиться искусству войны. Дни и годы постоянного обучения сделали из Ланселота великолепного воина. Но Ланселот был не просто воином. Хроники говорят, что он обладал несравненным обаянием, что его натура была благородной и чувствительной, что он был очень сообразителен и имел острый ум. Серые глаза Ланселота были полны весельем, за исключением тех моментов, когда он предавался гневу. Он блистал среди оруженосцев, которых Дева выбрала для него, — даже рядом с Лионелем и Борсом, которых Дева Озера взяла к себе, чтобы его кузены росли вместе с ним.
Впервые Артур увидел того, кому предназначено было стать его радостью и болью, июньским вечером, через восемнадцать лет после смерти Бана из Бенвика. Весь день король охотился на мелких зверюшек в лесу неподалеку от Камелота. К концу дня, когда лучи солнца стали просвечивать сквозь листву деревьев, а птицы запели свои вечерние песни, он повернул своего коня к дому. Рядом с ним в дружеском молчании ехал Гавейн. В стольких битвах они сражались бок о бок, столько лет охотились вместе, что у них не было большой необходимости разговаривать. Поэтому, когда до их слуха донесся стук копыт и звон колокольчиков на уздечках, ни один из них не произнес ни слова. Они оба осадили своих коней и стали ждать.
Минуту спустя Гавейн сказал: «Я думаю, что это королева». Но Артур) отрицательно покачал головой. Возможно, его осенило какое-то предчувствие или особо звонкие звуки колокольчиков предупредили его о том, что старцы где-то поблизости.
Через несколько мгновений они увидели незнакомцев, ехавших друг за другом под сенью зеленых деревьев, на которых играли солнечные блики. Пеший мальчик вел двух белых мулов, нагруженных белыми с позолотой доспехами. За ними на белых конях ехали оруженосцы. Один из них держал белый щит, другой — белый шлем, третий — белое копье, а последний вел в поводу белого боевого коня. За ними ехали слуги, расчищая путь для женщины и мужчины, которые были их господами.
На женщине была надета туника, белая, как лунный свет, а лицо ее было покрыто вуалью из льна мягче облака. Конь, на котором она сидела, был запряжен серебряной упряжью, седло на нем было украшено слоновой костью, а белая попона спускалась складками почти до земли. Мужчина, ехавший рядом с ней, держался в седле с легкостью и грацией, которые приобретаются долгой практикой. Мужчина был высок ростом, одет в белое с серебром, его взгляд был серьезен и тверд.
«Приветствую вас, — сказал Артур. — Нечасто гости из Волшебной страны посещают нас».
Леди подняла вуаль, чтобы Верховный король мог увидеть ее лицо. «Приветствую тебя, Верховный король, — ответила она. — Мы не все относимся к старцам. Я веду к тебе этого королевского сына, которого я воспитала. Его место рядом с тобой. Он несравненный воин, и я прошу тебя посвятить его в рыцари в Иванов день. Его зовут Ланселот».
Верховный король взглянул на Гавейна, и тот кивнул головой.
Молодой мужчина был прекраснее любого из окружения Артура и был воспитан старцами, знавшими о воинском искусстве больше, чем любой смертный. Он был достоин заменить Артуру сына, которого королю так не хватало. «Леди, я возьму его к себе с большой радостью», — сказал Верховный король.
Женщина обернулась к своему приемному сыну, в ее глазах блестели слезы. «Прощай, сын короля, — сказала она. — Я не могу назвать тебе имя твоего отца. Скоро ты узнаешь его, я пришлю к тебе твоих кузенов, чтобы они были рядом с тобой и сражались за тебя. Не задерживайся при дворе Верховного короля, ведь замок — не место для воина. Выходи на широкую дорогу и покажи свою удаль».
Вот так Ланселот приехал вместе с Артуром и Гавейном в Камелот. Последнее, что он увидел на месте, где стояла женщина, воспитавшая его, было белое мерцание в сумеречном лесу.
Верховный король, как и обещал, посвятил его в рыцари, а королева своими руками пристегнула ему меч. Ланселот вздрогнул при ее прикосновении. Он был молодым человеком, не привыкшим к женскому обществу, и те, кто заметили, как он вздрогнул, улыбнулись, очарованные его робостью.
Действительно, первым его чувством было чувство робости, но он ощутил и нечто большее. Ланселот опустился на колени перед Верховным королем и королевой, чтобы принести клятву верности. Как и повелевал обычай, он спросил, может ли он стать личным рыцарем королевы и ее ленником, чтобы защищать ее и посвящать ей свои трофеи. Как только он произнес эти слова, он поднял голову, чтобы принять благословение королевы. Последовала самая долгая пауза: королева и рыцарь смотрели друг на друга, погружаясь взглядом в незащищенные души друг друга. Так смотрел Утер Пендрагон на Игренну из Корнуэла, так Моргауза увлекла своего брата Артура. Однако их взгляды обещали нечто большее, чем просто страсть, чем просто желание. По лицу королевы пробежала тень удивления и сожаления, которую она моментально прогнала. Она кивнула в знак согласия и отпустила Ланселота на поиски приключений. Он сразу же уехал из Камелота в обществе своего оруженосца.