— А теперь еще, — с горечью сказал Келвин, — в ваших руках мое имя и адрес.
Браун тронул кнопку на столе и сказал вошедшей секретарше:
— Мисс Уотерсон, проводите мистера Уокера в комнату отдыха и закажите ему машину в Транспорт-хаус.
Келвин потерянно направился за секретаршей к выходу.
— Имейте в виду, — сказал Браун, — я всегда смогу устроить вас торговым представителем.
Келвин обернулся и твердо сказал:
— Не берите греха на душу.
Браун пожал плечами и склонился над бумагами.
Келвин опустился на заднее сиденье «мерседеса», закрыл глаза и постарался прогнать все мысли. Он чувствовал разбитость во всем теле. Машина стала, и шофер сказал:
— Транспорт-хаус, сэр.
Не открывая глаз, он ответил:
— Отвезите меня на Барселона-Террас, девятнадцать.
Убито поднимаясь по узкой лестнице, он услышал сверху громкий раздраженный голос и решил, что Джил и Джек опять цапаются, но у распахнутой двери убедился, что голос принадлежит крупной женщине, чей туалет смотрелся бы лучше на ком-нибудь помоложе и постройнее. Она обращала свою речь к Джеку, со скрещенными на груди руками откинувшемуся к каминной доске и время от времени серьезно кивавшему головой, словно постигая важную новость. На диване подавленно сгорбилась Джил.
— Три фунта дела не решают! — кричала великанша. — Не решают, мистер Уиттингтон. Я терпела и еще потерплю, но дурой я не была и не буду. А это еще кто?
Она уставилась на Келвина. Тот хмуро ответил:
— Друг.
— Это наш друг, — сказал Джек. Позвольте, миссис Хендон, представить вам мистера Уокера, великого покровителя искусств. Позвольте, мистер Уокер, представить вам миссис Хендон, нашу уважаемую квартирную хозяйку. Боюсь, я ее сильно подвел, старина. Я задолжал ей за квартиру шесть фунтов. Может, придумаете, как нас всех выручить? Я в том смысле, что вы вроде собирались купить у меня картину… Мистер Уокер скупает картины для Шотландской национальной галереи, миссис Хендон.
Помедлив, Келвин вынул бумажник, отсчитал шесть банкнот, передал хозяйке, и среди молчания, нарушаемого яростно-шепотными проклятьями Джил, та их тоже пересчитала. Убедившись в правильности суммы, хозяйка сказала Келвину:
— Благодарю вас, сэр. — Она была не прочь что-то добавить, но черные шляпа и пальто Келвина вкупе с весомой молчаливостью спугнули ее, и она обратилась снова к Джеку, причем без прежней горячности. Она сказала: — Сейчас разобрались, только впредь это не должно повторяться. И другое нарушение не должно повторяться. Я имею в виду шум.
— Шум, миссис Хендон? — удивился Джек.
— Иногда это гости, а чаще драка.
— Драка, миссис Хендон?
— Мои жильцы, мистер Уиттингтон, — люди выдержанные. Они и вас любят, и вашу… эту девушку. Но я вас предупреждаю в последний раз. Еще такой случай — и вам придется съехать.
Келвин прошел к дивану и опустился на него со словами:
— Миссис Хендон, все ваши неприятности с этими молодыми людьми происходят из-за одной вещи, а именно: материальная необеспеченность. Когда люди материально не обеспечены, они легко срываются — это же ясно. Вы, я уверен, сами убедитесь, что врученная вам сумма не только оплачивает их кров, но и проливает целительный бальзам на их сердца.
Смежив веки и полуоткрыв рот, он отвалился на спинку дивана. Миссис Хендон сказала:
— Дай-то бог, сэр, всем будет только лучше.
Она вышла, громко хлопнув дверью.
Джек залился смехом, хлопнул себя по ляжкам и сказал:
— Ты просто артист! Потрясающе показал сибарита в отключке!
Джил сердито выкрикнула:
— И сколько же у вас теперь осталось?
Келвин открыл глаза:
— Десять шиллингов. Десять шиллингов с чем-то.
— Как, интересно, вы думаете на них прожить?
— Не вяжись к нему, Джил, — сказал Джек. — Дай человеку прийти в себя. Сама небось тоже ему благодарна.
— Совсем нет. Ни капли. Мне подумать тошно, что он прохлопает удачу, потакая нашему безделью.
Келвин тускло сказал:
— Ничего я не прохлопаю. Завтра, во всяком случае, у меня будет работа.
— Откуда вы знаете?
— Пойду кондуктором автобуса. В больших городах их всегда не хватает, — сказал Келвин, растравляя себя. Джек и Джил глядели на него изумленно. Он опустил локти на колени и уставился в пол, потом пожал плечами и сказал: — У меня выбили почву из-под ног. Некто Браун выбил у меня почву из-под ног. Меня не волнует, что он пугал меня полицией и… даже то, что без имени Гектора Маккеллара мне нечего делать. Но он решил, что я аферист, и теперь я все думаю — вдруг он прав? Мне в голову такое не приходило! В голову не приходило!