— Совершенно верно: нет, если не считать рекомендацией ясную голову и хорошо подвешенный язык.
— Хм. Сэнди Браун считает, что ваша сильная сторона — индивидуальность, и если у вас есть индивидуальность, то голова и язык делу не помешают. Ладно, будем вас тестировать.
Он снял трубку и спросил, свободна ли пятая студия и на месте ли Денис Клидеро. Потом сказал:
— А кто на месте? Хорошо, давайте ее сюда. И подберите группу для пятой студии, туда сейчас придет один парень.
Пришла блондинка с красивым кукольным лицом и была представлена: Мери Кранмер. Маккеллар сказал:
— Займитесь им в пятой студии, Мери. Я распорядился насчет группы.
Он пожал Келвину руку и сказал:
— Желаю удачи. Меня вы пока не увидите, но я вас буду видеть. Постарайтесь держаться свободно.
Блондинка провела Келвина коридорами и подняла на лифте. Она сказала:
— Раньше в пробах не участвовали? Нет? Ну, ничего страшного. Лиха беда начало.
Они вошли в сумрачную громаду ангара, где в центре, на высвеченном пятачке, казались игрушечными два кресла и низкий столик. Туда и повела блондинка Келвина. Из темноты выступил лысый костлявый старик с седой бородой, в наушниках и овчинной безрукавке, повесил Келвину на шею микрофончик размером с сигарету и усадил напротив блондинки. Потом бородач стал говорить с невидимками:
— О’кей, Чарли, порядок. Нормально, Билл, блеск. Готово, Гектор, конечно, Гектор. Вперед, Мери.
Та сказала:
— Предположим, я член кабинета, возглавляю борьбу с задымленностью. Для национализированных отраслей промышленности правительство по моей рекомендации заказало двадцать тысяч дымопоглотителей стоимостью пятьдесят фунтов каждый, однако мои подчиненные что-то напутали, и в итоге поглотители вдвое превышают габариты и практически ни на что не годятся. Прежде у меня была репутация энергичного, популярного министра с большими перспективами, а теперь газеты затевают неприятную возню. Осмыслите эту ситуацию и, когда будете готовы, задайте мне вопросы.
Через несколько секунд Келвин сказал:
— Я готов.
— С богом!
— Миссис Кранмер, многие газеты только что не называют вас дурой. Почему, вы считаете, они не правы?
— Это абсолютно непорядочный вопрос, я отказываюсь отвечать на него.
— Извините, я выражу его иначе. Почему, вы считаете, пресса непорядочно относится к вам?
— По политическим мотивам. Это ясно.
— Но ведь вы сами, миссис Кранмер, — политический деятель, не так ли?
Мери Кранмер открыла рот, помешкала с ответом и закрыла рот. Напряженно тянувшийся к ней Келвин теперь покойно откинулся на спинку кресла. Он знал, что в накрывшей его темноте скользят и кружатся неуклюжие механизмы, вытягивая и сокращая динозавровые шеи микрофонов, и, хотя он был напряжен, он не робел и не нервничал. Что-то похожее он чувствовал, когда верил в бога, но, безусловно, приятнее, что твои слова и действия анализирует бездушная машина, а не владыка Вселенной. Машина ко всему безучастна, она решительно ничего не имеет против него.
Возник человек с наушниками и сказал:
— Гектор предлагает злополучную домохозяйку.
Мери Кранмер достала носовой платок, нервно затеребила его в руках и с ланкаширским акцентом объявила Келвину:
— Я домохозяйка, на моих глазах пассажирский самолет рухнул на крыши домов, и все мои соседи погибли. У вас минута на обдумывание.
— Мне нечего обдумывать. О чем вы подумали, миссис Кранмер, когда над домами, с которыми вас столько связывало, нависла гибель?
— Я подумала: боже! он падает прямо на дома! И тут он рухнул.
— А что вы при этом почувствовали, миссис Кранмер?
— Мне было не до чувств.
— Очевидно, катастрофа до основания потрясла вас? — предположил Келвин.
— Вот-вот, словно затмение какое нашло.
— А что вы при этом сделали, миссис Кранмер?
— Сразу позвонила матери.
— Кто же лучше утешит перепуганное дитя! Зато потом, надеюсь, вы хорошенько налегли на что-нибудь мясное, с картофелем. Еда поразительно успокаивает.
— Господь с вами! — сказала Мери своим голосом.
— Миссис Кранмер, у вас поистине сверхъестественная выдержка, — благоговейно сказал Келвин. — Спасибо, что в минуту скорбного одиночества вы были столь терпимы ко мне.
Наступившую тишину прервал человек с наушниками:
— Гектор просит епископа.
— Древнего или нынешнего? — сказала Мери.
— Нынешнего, конечно.
— Я — епископ, — сказала Мери. — Все газеты раструбили о том, что я освятил пивные и дискотеки и отправляю в них службу.