Турки атаковали тремя колоннами. Первыми пошли башибузуки, призванные измотать лучшие силы защитников. Они бились три часа, а затем по приказу Мехмеда отступили назад. Потери среди них были огромные, однако свою задачу они выполнили. На смену им шли хорошо обученные полки анатолийских войск Исхак-паши, тогда как византийцев, уставших после первой волны атаки заменить было некем.
Пушки-монстры повторили бомбардировку и вызвали ещё более мощные разрушения. Джустиани старался по-быстрому залатать стены, но из-за малочисленности оборонявшихся ликвидировать все проломы не удалось. Турки бросились туда, но встретили сильный отпор со стороны отряда Джустиани. Из-за узости фронта нападавшие несли страшные потери и вскоре вынуждены были отступить.
Мехмед, наблюдавший за этим, распорядился направить наиболее преданных своих воинов-янычар. С нечеловеческими возгласами, отлично вооружённые, подбадриваемые военной музыкой, они рванулись в атаку. Их встретил отряд греков и русичей, возглавляемый лично императором с развевающейся пурпурной мантией на плечах. Они смогли окружить янычар и перебили их, скинув обратно в ров. Янычари упорно дрались, сменяя друг друга, но не смогли существенно продвинуться вперёд.
Поняв, что войти через образовавшийся проём невозможно, янычары, возглавляемые своим командиром гигантом Хасаном, стали карабкаться по лестницам на стены. Сверху на них бросали тяжёлые камни, поливали кипящим оливковым маслом и «греческим огнём». Богатырь Хасан с маленькой группой сумел всё-таки пробраться на крепостные стены, где разыгралась ожесточённая битва с защитниками. Хасану удалось заколоть своим огромным мечом несколько греков, и он начал кричать вниз о своей победе, призывая остальных янычар поддержать его.
– Эй! Я первым вошёл в город! За мной, мои воины!
Воодушевлённые успехом своего командира, янычары стали живо карабкаться наверх, однако отряд генуэзцев, возглавляемый вездесущим Джустиани, быстро подоспел на подмогу, зарубив Хасана вместе с пробравшимся отрядом. Остальные янычары попятились назад, и атака была вновь отбита.
Прошло около шести часов непрерывного штурма, однако греки упорно оборонялись, не позволяя противнику проникнуть в город. Мехмед был полон отчаяния. Он нервно расхаживал перед своим шатром, не в силах повлиять на штурм. Янычары непрерывной лавиной продолжали идти на стены, но каждый раз отбрасывались назад неутомимыми защитниками.
Солнце стояло в зените, и длинный майский день был на руку атакующим, однако перелом в их пользу никак не наступал. Пушки Урбана вновь пальнули. Установленные на этот раз намного ближе, они смогли проломить стены сразу в нескольких местах. Обороняющиеся совсем уже не успевали заделывать образовавшиеся бреши. Они встречали набегавших турок прямо в узком проходе и, используя маленький фронт атаки, рубили их у входа. Однако уже чувствовалась усталость защитников, бессменно обороняющих стены несколько часов подряд. Турки шли непрерывным потоком и хотя несли страшные потери, однако постепенно продвигались вперёд.
В одной из таких ожесточённых атак ранили самого Джустиани. Ятаган янычара пробил ему панцирь, поразив командора в грудь. Он начал истекать кровью и задыхаться. Лекари сразу окружили его.
В третьем часу дня сражение было в самом разгаре, и ни одна из сторон не помышляла о поражении, хотя весть о ранении командора сильно отразилась на настроении генуэзцев. Видя, что он не может возвратиться в строй, они решили отнести на галеон.
– Не покидайте меня! – взмолился император, видя как уносят Джустиани,– если вы уйдёте, то я погибну.
Однако раненого командора вынесли со стен и весть об этом сразу распространилась повсюду.
Соломон по поручению Романа ходил между крепостных стен и проверял надёжность ворот и калиток города. Несколько раз он сталкивался с единичными турками, просочившимися в проделанные бреши, и в короткой схватке закалывал их. Решив ещё раз проверить воскресную калитку ворот святого Романа, Соломон направился туда. Не доходя до этого места, он натолкнулся на странного человека в монашеской одежде, торопливо идущего в обратную сторону.
– Что ты здесь делаешь?– окликнул он его.
Человек в растерянности встал и ничего не ответил. Лицо его прикрывал чёрный капюшон.
– А ну, покажи своё лицо, не то я снесу тебе голову! – пригрозил Соломон, приставив свой длинный меч к груди незнакомца.
Тот поняв, что с ним не шутят, медленно открыл своё лицо. Это был Селим. Соломон по внешности догадался, что этот человек вовсе не грек, а тем более не монах.