Помолчав, Алекс тихо цокнул языком.
— Мне, пожалуй, никакой ответ не понравится.
— Сколько времени нам осталось до врат?
— Если не тормозить перед проходом, то часов восемнадцать.
Наоми отстегнулась от кресла, встала и ступила на палубу, ощущая половину g гравитации.
— Пойду отдохну. Позови меня, если кто-нибудь соберется нас убивать.
— Будет сделано, — пообещал Алекс. И добавил: — Как Джим?
Наоми оглянулась. Свет экрана окрасил лицо Алекса синим. Редкая щетка коротких волос на его висках и затылке напоминала Наоми картинку с выпавшим на землю снегом, а мягкий взгляд говорил о том, что вопрос — вовсе и не вопрос.
— Да, я знаю, — сказала она. — Но что я могу сделать?
Она спускалась к жилым палубам, вслушиваясь в успокаивающее гудение корабля. После стольких лет, проведенных на «Роси», Наоми могла по звукам оценить его состояние. Даже если еще не успела заметить, что привод немного разбалансирован, она улавливала это в легком гуле и скрипе палубы.
Когда Джим попал в плен на Лаконию, Наоми оплакивала его. Оплакивала себя прежнюю, которая была рядом с ним. А когда, несмотря ни на что, он вернулся, она оказалась к этому не готова. Она не позволяла себе надеяться на его возвращение и поэтому не задумывалась о том, как это будет.
Кресло-амортизатор в их каюте было двойным. При тяжелых и длительных перелетах на тяге кто-нибудь из них занимал свободную каюту, а чаще — место на командной палубе. Сдвоенное кресло предназначалось не столько для оптимального функционирования, сколько для улучшения качества жизни. Просто радость — просыпаться рядом с другим. Видеть, как он спит, ощущать его дыхание. И на клеточном уровне понимать, что ты не одна.
Когда она вошла в каюту, Джим спал. Он казался еще худее, чем до плена. До ее пребывания в добровольном заключении. Появилась седина в волосах, кожа век потемнела, как не проходящие синяки. Даже в сонном теле была заметна жесткость, он как будто постоянно готовился к нападению.
Наоми сказала себе, что он восстанавливается. Возможно, все так и было. Она чувствовала, что последние дни и недели меняют и ее. Позволяют чуть заступить на ту территорию, куда не было доступа, пока все они были разлучены. Все теперь иначе, чем раньше. Нет Бобби, нет Клариссы. Амос так изменился, что от мыслей об этом по коже ползли мурашки. Зато здесь Тереза со своей собакой — одновременно и угроза, и постоянные пассажиры. Несмотря ни на что, это было ближе к прежней жизни, чем она ожидала. Новая версия собравшейся вместе семьи. Иногда утешение. Иногда ностальгия о том, чего не вернуть.
Будь у них теперь возможность остановиться, расслабиться, отдохнуть — и кто знает, что еще они могли бы спасти. Но такой возможности нет.
Она улеглась рядом с Джимом, положила голову на его согнутую руку. Он пошевелился, зевнул, приоткрыл один глаз. Его улыбка осталась прежней — яркой, мальчишеской, полной радости от того, что видит Наоми. Это время — дар, подумалось ей. И она улыбнулась в ответ.
— Привет, красотка, — сказал Джим. — Что я пропустил?
«Годы, — хотелось сказать Наоми. — Мы с тобой пропустили годы». Но вместо того чтобы сказать правду, она улыбнулась.
— Ничего важного.
***
— Так хочется сбросить скорость, — сказал Алекс.
Наоми собирала остатки еды в утилизатор на кухне. Тягу отключили, и жужжание вакуума, засасывающего кусочки еды, звучало почти так же громко, как голос Алекса из системы связи. На стенном экране среди бескрайнего поля звезд зависло кольцо врат Кронос — странная темная масса, изогнутая по периметру и видимая только благодаря усовершенствованиям «Роси». Оптическое увеличение уменьшалось с каждой уходящей секундой. Диаметр кольца — тысяча километров, и до него всего двенадцать минут, но его до сих пор не увидеть невооруженным глазом.
— Конечно, можешь нажать на тормоз, если так хочется, — сказала Наоми. — Но если в пространстве колец ждет недружелюбный прием, в нас будет легче попасть.
— Хочу зарядить рельсовую пушку, — ответил Алекс. — Но раз ты не позволяешь, я пытаюсь отвлечься чем-нибудь другим.
— Ты можешь перепроверить торпеды и ОТО.
— Амос и Тереза уже этим заняты. Мне не хотелось бы заставлять их думать, будто я им не доверяю.
— Тогда можешь привести в готовность заряды на корпусе, для подрыва пластин маскировки.
Алекс долго молчал, потом протяжно вздохнул. Джим в другом углу каюты одобрительно поднял большой палец.
— Ладно, сделаю, — согласился Алекс. — Хотя мне больше хочется заняться рельсовой пушкой.
— Окажемся на другой стороне, тогда заряжай ее сколько влезет, — сказала Наоми.