Уд-Дин нервно облизал губы и завершил сообщение. Как это мило, притворяться, что этим балаганом все еще правит Первый консул, подумал Фаиз, но не сказал этого вслух. Кое-что слишком опасно даже для серого кардинала.
— У меня таких шесть штук, — сказал Ли. — От рабочих групп и ведущих исследователей, получивших приказ делать все, что скажет Танака. Кое-кому из них она уже поменяла задачу.
— Они же знают, что мы ни хрена не можем с этим поделать, верно? Потому что мы буквально не можем ни хрена. У тебя есть сведения о том, чем занимается Танака?
— Да, — ответил Ли и подчеркнуто не стал развивать эту тему. — У нас целая куча первостепенных задач наивысшего приоритета. Мы не сможем выполнить все.
— Я это понимаю. Но не Элви их ставит. Она весьма либерально позволяла ставить цели экспертам.
— Но она — почитаемая святая Святого Духа Дуарте, — сказал Ли. — Люди хотят, чтобы она вступилась за них.
— И просят меня попросить ее. Нет, не так. Просят меня попросить ее, чтобы она попросила его. Или, фактически, Трехо.
— Да.
— Учитывая, как у нас все происходит, меня поражает, что человечество сумело изобрести колесо. Я поговорю с ней, но ты в курсе, в каком она сейчас состоянии.
— В курсе. Спасибо, доктор Саркис.
— Продолжайте пичкать меня выпивкой, и вы вскружите мне голову, доктор Ли.
Тонкая улыбка Ли выражала эмоциональную близость настолько, насколько он вообще был способен. Фаизу он нравился.
Коридоры «Сокола» гудели и светились. Фаиз пробирался по ним от одного лаконийского синего поручня к другому. Некоторые молодые члены экипажа носились, как астеры, от перекрестка к перекрестку, не касаясь ни одной стены. Фаиз так не мог. За последние пару десятилетий более интересной задачей стало добраться туда, куда шел, с целыми и невредимыми хрящами.
Особенность опыта в том, что его невозможно передать. Уинстон Дуарте начинал карьеру в отделе логистики марсианского флота, где, очевидно, его одаренность недооценили. Несложно понять, как гениальность в этой области помогала ему в постройке империи. Ему это удалось, и, захватив образцы протомолекулы и экспертов, которые могли ее использовать, он достаточно приручил инопланетную технологию, чтобы подмять под себя все человечество. На какое-то время, во всяком случае.
То, что он был хорош в чем-то — даже лучшим из миллиардов — не делало его хорошим во всем. Он просто стал слишком могущественным, чтобы ему можно было отказать. И поэтому, когда он решил превратить себя в бессмертного бога-императора, не ради собственной выгоды, а чтобы бескорыстно обеспечить человечеству постоянное стабильное руководство, необходимое, дабы взять штурмом небеса и убить Бога, он уже убедил себя самого и всех вокруг, будто он и впрямь настолько велик, как утверждает молва.
Лишь несколько человек знали, насколько наперекосяк пошел этот план. Одной из них была Элви. Другим Фаиз.
Войдя в коридор лаборатории Элви, Фаиз услышал, что она разговаривает с Карой. Дверь в кабинет была открыта, Кара парила между рабочим местом и медицинскими сканерами. Лицо девушки — девочки — светилось от волнения, она жестикулировала, как будто пыталась вложить в слова больше смысла, чем могли вместить простые слоги. Элви была пристегнута к креслу-амортизатору и делала заметки. Они напоминали Фаизу бабушку и внучку, сроднившихся в процессе решения какой-то сложной загадки, разве что внешне не выглядели даже дальними родственницами. Прежде чем он смог разобрать, о чем они говорят, Фаиз все понял по интонации. Восторженная и увлеченная. Или разгоряченная и маниакальная.
— А потом пришло это ощущение... света? — говорила Кара. — Как будто мы съели глаза, и это дало мне способность видеть.
— Это подходит, — сказала Элви.
— Неужели? — спросил Фаиз. — Что куда подходит? Я только что много узнал о свете, и он, оказывается, очень странный.
Улыбка Элви не была раздраженной, а Кары — лишь слегка.
— Думаю, наши морские слизни достигли важной вехи, — сказала Элви. — У них уже был способ обмена информацией путем прямого физического переноса, подобно тому, как бактерии обмениваются плазмидами. Если мы все правильно поняли, они установили взаимовыгодные отношения, или успешный паразитизм с маленькой слизистой пробкой, которая способна спускаться в вулканические кратеры и подниматься обратно.
— Фу, гадость, — сказал Фаиз, вплывая в комнату. Троим в ней было слишком тесно, но Кара ухватилась за стену и освободила ему место. — А глазные яблоки-то тут причем?