Снаружи шел мелкий, звонкий дождь. На дорожках были лужи, а трава была яркой и чистой. Он потянулся к Терезе и нашел ее. Ее не было поблизости, но она не была в беде. Это было похоже на то, как она снова блуждает по дикой природе, только без искусственного объектива камер. Его любовь и снисходительность к ней были огромными. Океанической. Но это не было настойчивостью. Самым верным выражением его любви была его работа, и поэтому он обратился к ней, как будто это был любой другой день.
Дуарте достал резюме, как делал это в начале каждого утра. Обычно оно занимало страницу. Этот был на целый том. Отсортировав по категориям, он выбрал тему, посвященную состоянию движения через кольцевое пространство.
В его отсутствие дела шли, мягко говоря, неважно. Научные отчеты о потере станции Медина и "Тайфуна". Военные анализы осады Лаконии, потери строительных платформ. Сводки разведки о растущей оппозиции в широко разбросанных системах человечества и о попытках адмирала Трехо удержать мечту империи вместе без него.
Вскоре после смерти матери Тереза решила приготовить ему завтрак. Она была так молода, так неспособна, что у нее ничего не получилось. Он вспомнил корочку хлеба, намазанную джемом, и кусочек нерастопленного масла, лежащий на ней. Сочетание амбиций, привязанности и пафоса было по-своему прекрасным. Это было такое воспоминание, которое сохранилось потому, что любовь и смущение так идеально сочетались друг с другом. Здесь было то же самое.
Теперь он ясно осознавал пространство кольца. Он мог слышать его отголоски в ткани реальности, как будто прижимал ухо к палубе корабля, чтобы узнать состояние его привода. Ярость врага была для него сейчас так же очевидна, как если бы он мог слышать его голоса. Крики, разрывающие то, что не было воздухом, в том, что не было временем.
"Адмирал Трехо", - сказал он, и Антон вздрогнул.
Шла пятая неделя комбинированного пресс-тура Трехо и покорения системы Сол. Он сидел в своей каюте, измотанный после долгого дня, проведенного за рукопожатиями и речами с местными лидерами и чиновниками. Он был видимым лицом почти свергнутой империи, следя за тем, чтобы никто не узнал, как близко он подошел к тому, чтобы потерять все. После тяжелых недель, проведенных в Лаконии, это было утомительно. Ему не хотелось ничего, кроме крепкого напитка и восьми часов в своей постели. Или двадцати. Вместо этого он разговаривал по видеосвязи с Генеральным секретарем Дюше и его марсианским коллегой, оба они находились на Луне и достаточно близко, чтобы световая задержка не мешала. Политики лгали сквозь улыбки. Трехо угрожал.
"Конечно, мы понимаем необходимость скорейшего запуска орбитальных верфей. Восстановление нашей общей обороны имеет решающее значение", - сказал Дюше. "Но учитывая беззаконие, которое последовало за недавним нападением на Лаконию, наша первая забота - это безопасность объектов. У нас должны быть гарантии, что ваши корабли смогут защитить эти ценные активы. Мы не хотим просто нарисовать на себе мишень, в которую будут целиться подпольщики".
Из вас только что выбили все дерьмо, взорвали ваши заводы, вы потеряли два самых мощных линкора и пытаетесь удержать империю. У вас достаточно кораблей, чтобы заставить нас работать на вас?
"Мы потерпели неудачу, это правда", - проворчал Трехо, как он иногда делал, когда злился. "Но нет причин для беспокойства. У нас более чем достаточно эсминцев класса "Пульсар", чтобы обеспечить полную безопасность системы Сол".
Я только что отвоевал у вас две дюжины таких кораблей, и у меня есть еще хренова тонна таких кораблей, которые я могу вызвать, если понадобится, так что, блядь, делайте то, что я вам говорю.
"Прекрасно это слышать", - сказал марсианский премьер-министр. "Пожалуйста, передайте высокому консулу, что мы приложим все усилия, чтобы выполнить его производственный график".
Пожалуйста, не надо ковровых бомбардировок наших городов.
"Я передам ему", - ответил Трехо. "Верховный консул ценит вашу поддержку и преданность".
Дуарте - слюнявый болван, но если вы дадите мне корабли, чтобы удержать империю, мне не придется стеклить ваши чертовы планеты, и, возможно, мы все выиграем.
Трехо отключил связь и откинулся в кресле. Бутылка виски в шкафу мягко звала его. Свежезастеленная постель звала куда громче. У него не было времени ни на то, ни на другое. Подполье все еще буйствовало в тринадцати сотнях систем и даже больше. И это была только его человеческая проблема. После этого оставалось разобраться с вратами, и то, что в них находилось, продолжало отключать разум в целых системах по очереди, выискивая способы истребления человечества.