Она выбрала курс по внеземной биологии, потому что куратор напомнил, насколько больше вакансий для молодых медгенетиков открывается, если сравнивать с Землей, на Марсе и станциях юпитерианских и сатурнианских спутников. Элви учла намек.
Лекции им читали в выстеленной желтым отсыревшим ковром комнатушке с настенным экраном – выгоревшие пиксели на нем очень напоминали мушиные следы. Профессор Ли три года как перевалил за пенсионный возраст и в аудиторию вернулся исключительно из любви к профессии. То ли его энтузиазм был заразителен, то ли вселенная таким образом поставила Элви на свое место. По каким бы причинам – или без причин – профессор Ли ни коснулся давних поисков внеземной жизни в океанах Европы, мозг у Элви засветился так, будто кто-то подлил ей в утреннюю кашу эйфориков.
Она, огорчив мать и куратора, переключилась на чисто гипотетическую по тем временам область экзобиологии. Ее куратор по этому поводу выразился буквально так: «С точки зрения трудоустройства вам бы лучше было выучиться на настройщика пианино».
И он был прав – пока Эрос не сошел с места. После того все ее соученики оказались обеспечены работой на всю жизнь.
Сейчас Элви была старше, чем профессор Ли, когда рассказывал ей про океаны Европы и о первых робких попытках доказать, что земное древо жизни во вселенной не единственное. Она повидала такое, что ей и не снилось, побывала в местах, о существовании которых в юности не подозревала, и очутилась – благодаря удаче и Джеймсу, черт его побери, Холдену – на переднем крае важнейших за всю человеческую историю исследований.
Странное дело: круг замкнулся на тех лекциях профессора Ли про Европу. Про ледяную Европу, оказавшуюся в конечном счете безжизненной и все же открывшую ей вселенную.
Элви придержалась за скобу. Она уже привыкла вполне естественно двигаться в невесомости. А вот возможности расхаживать по комнате ей все равно недоставало.
– Ладно, что тебе известно о модели «медленной жизни»?
– Вот теперь знаю, что такая модель существует.
– Ясно. Начать с азов. Ладно. Так вот, скорость метаболизма вариативна. Это можно наблюдать на животных. Есть быстрые с высокой скоростью воспроизводства, вроде крыс и куриц, а есть черепахи с высокой продолжительностью жизни и метаболизмом гораздо медленнее других. В спектр между ними укладывается все древо жизни. Предположительно, найдутся существа, эволюционирующие в весьма низкоэнергетический среде и потребляющие, сам понимаешь, очень мало энергии. Медленный метаболизм, медленное воспроизводство. Долгая жизнь. Медленная жизнь.
– Космические черепахи?
– Ледниковые черепахи. Или моллюски из очень холодных морей. Или медузы. Или существа с почти нейтральной плавучестью. Не в этом дело. Теоретически возможно нечто, эволюционирующее в условиях, где почти нет доступной энергии, и его восприятие времени окажется очень… неспешным. Таких искала экспедиция «Терешкова».
– Это надо же… – тупо выговорил Фаиз.
– «Терешкова-1» и «Терешкова-2» – первые дальние экспедиции на Европу. Они искали внеземную жизнь.
– И не нашли.
– Какие-то прекурсоры аминокислот нашли, но жизнь – нет.
– Так что твои космические черепахи не с Европы родом.
В ней вспыхнуло и сразу погасло раздражение. Оба они устали. Оба сидят на единственном корабле в пустой системе, из которой помощи не дозваться неделями. И не так уж понятно она объясняет. Сглотнув, Элви расправила плечи и продолжила:
– Не с Европы. Но искали мы что-то вроде них. И еще одно. Экспедиция «Терешкова» искала еще и глубоководные организмы.
– Эти знаю. Черви и тому подобные, обитающие вблизи вулканических источников. Используют вместо солнечной энергии гидротермальную.
– И еще им достается немало интересных с точки зрения биологии минеральных ресурсов, но в целом так.
– Уж в вулканизме-то я разбираюсь, – похвалился Фаиз.
– Вот это Кара и описывает. Такой биом. Смотри, она говорила про холод наверху и жар внизу. Как на покрытой ледяной коркой жидкой луне с горячим ядром. А между ними открытые воды. Это где она говорит, что почувствовала, как из самой себя создается большее. Это… Не знаю. Какой-то способ воспроизводства.
Митоз или почкование.
– И еще вкус камней, – вспомнил Фаиз. – Всплывающие снизу минеральные питательные вещества. Ты думаешь, это они? Твои медленные черепахи?