– Ясновидящие не расходятся в своих предсказаниях без уважительной причины, – сказала Адела. – Что еще более странно, мы даже предвидели, как явились на Совет и озвучили наши противоречащие друг другу предсказания. Это значит, что наши расхождения – это часть истории. Следуя нашим предсказаниям, ручаясь за наши отдельные видения, мы все сыграем свою роль в появлении Единственного. Кем бы этот Единственный ни оказался.
– Только вот Мариалена с нами не согласилась, – проворчал Матиас. – Она считала, что только она увидела все правильно, а мы – нет. Так что она не просто назвала Совету имя Райана: она назвала его в ответ на вопрос короля и постарела на десять лет, заставив их думать, что это единственная истина. Хотя каждый из нас увидел свою правду и имя Единственного до сих пор не определено.
– Такая она, Мариалена. Эгоистка, как всегда, – добавил Лука. – Думает, что она лучше нас. Уже во второй раз мы попали в тюрьму, а она осталась на свободе.
Матиас кивнул:
– Она пустила все под откос. Теперь Совет считает, что она сказала правду, а все остальные солгали… Директор правильно поступил, выбрав ее в Школу Зла.
– Если ход событий нарушен, кто теперь станет Единственным? – спросил Гефест. – Кого вы видите?
– Мы не можем отвечать на вопросы, – напомнила Адела. – Но твой вопрос неверен. Дело не в том, кого мы видим, а в том что.
– Школа парализована, – сказал Матиас.
– Замерла в хаосе, – добавил Лука.
– Единственный не вознесется… вместо этого школа падет, – сказал Янник.
Гефест и Капитан переглянулись.
– Назвав имя, Мариалена попыталась найти краткий путь к будущему. Будущему, где всех ждут мир и равновесие, – сказала Адела. – Но это будущее основывалось на противостоянии троих. Вот почему в наших видениях появлялись три Директора школы. Трое, имевшие равные шансы стать Единственным. Но теперь надежды на мир и баланс больше нет. На этот раз мы все видим одно и то же. Райан нападет на своего брата, бросив на него всю мощь Бескрайних лесов, и это приведет к падению.
В камере повисло мрачное молчание.
Но потом юный Лука уставился на что-то:
– Если только…
Его семья вслед за ним посмотрела на связку ключей в руках Капитана Пиратов.
Они изменились в лицах, словно испытали коллективное прозрение.
– Если только… – повторила Адела.
Гефест выпрямился:
– Если только… что?
– Если только три Директора школы не продолжат бороться, – послышался голос заключенного из соседней камеры.
Заключенного, который все это время их слушал.
– А это значит, что третьего нужно освободить, – весело добавил Питер Пэн.
– У тебя же есть магия Директора школы, нет? Вот сам себя и освободи! – крикнул ему Капитан Пиратов.
– Она перестала действовать! Едва эта ведьма назвала имя Райана! – запротестовал Пэн. – Ты слышал, что сказали провидцы. Освободи меня, или школа падет!
– Освобожу, только если ты поцелуешь меня прямо в зад! – закричал Капитан Пиратов.
Пэн умолк.
– Школа не может пасть, Капитан, – испуганно сказал Гефест. – Думаешь, я не хочу, чтобы Пэн остался под замком? Но еще я хочу, чтобы школа стала такой, как раньше. Уравновешенной. Мирной. Такой, как нам всем рассказывали в детстве. Такой, какой ее знают все, отсюда и до самых Дюн Паши. И если для того, чтобы сделать школу такой, как раньше, нужно дать Пэну пойти войной на Директоров, значит, оно того стоит.
Капитан Пиратов громко расхохотался:
– Директор Блэкпула, наставник пиратов, учитель всех Крюков из Нетландии… должен освободить Питера Пэна? Да иди ты!..
А потом он увидел Садеров.
Пять пар каре-зеленых глаз, так пронзительно смотревших на него, словно Пэн действительно говорил правду.
– Ой, да ладно вам, – махнул рукой Капитан Пиратов. – Падение школы. Это же никак не повлияет на меня, верно? Я буду самым страшным пиратом в мире, бороздить Свирепое моря…
– Ты умрешь, – сказал Лука.
Капитан Пиратов фыркнул:
– Очень смешно.
Взгляд Луки стал еще суровее.
Как и остальных ясновидящих.
Капитан прокашлялся.
– Вы серьезно?
Ответа не последовало.
Он переступил с ноги на ногу.