Ботик побагровел от злости, фиолетовые глаза горели, словно два семечка в спелом красном фрукте.
– Пираты скинули нас со скалы и оставили умирать. И Пэн нас даже не спас. Мы привели ему Крюка, а что получили? Ни награды, вообще ничего.
– А теперь у нас и Крюка нет, – заметил Туби. – Питер нас всех изобьет, когда вернется.
– Пусть попробует, – вскипел Ботик. – Все эти годы он уверял нас, что главная добыча – это Крюк. Что, поймав Крюка, мы станем не просто Пропавшими мальчишками. Что мы будем особенными. А потом мы ловим Крюка, и вместо того, чтобы нас наградить, он улетает по каким-то совершенно секретным делам, словно у него есть что-то важнее. Что может быть важнее Крюка?
Он стиснул зубы.
– Это все те два парня. Те, заносчивые, со светлыми волосами и ожерельями-солнцами. Это они сказали ему бросить нас. Убедили его в чем-то. Но в чем?
– А что, если Питер вообще не вернется? – добавил Баухаус. – Что тогда будет?
Ботик рывком сел, его фиолетовые глаза заблестели.
– Тогда Нетландии понадобится новый король. Не так и плохо, а?
– Если только Питер об этом не узнает, – ответил Туби. – Тогда этот король будет очень, очень мертв.
Ботик задумался:
– Нам нужно узнать, куда делся Пэн. И вернется ли.
– Но нам никак это не узнать, – возразил Туби. – Это знают только сам Пэн и те два мальчика, которых он забрал с собой.
– И русалки, – зевнул Баухаус и прикрыл глаза. – Они знают все.
– Потому что они чудовища, – сказал Туби. – Пэн не зря вообще к ним не лезет и не пытается отобрать их земли. Помнишь того парня, Кормика, который сунул палец в лагуну? Они вынырнули и попытались его утащить, но мы успели его схватить…
На него упала тень. Повернувшись, он увидел, что Ботик уходит куда-то в сторону скал:
– Ты куда?
Ботик шел по тропинке, которая вела обратно в джунгли Нетландии, разноцветные, как в ярком сне. Ветер выдул песок из его волос и охладил обожженную солнцем грудь. Странное это чувство – быть самому по себе, без обязанностей или приказов, которые нужно исполнять. Он вспомнил, что когда-то и у него не было имени. Он был просто мальчишкой Питера, как и все другие. Лишь когда он попал во внутренний круг Пэна, состоящий из шести Пропавших мальчишек, его имя извлекли из пепла и написали чернилами на спине. Он вспомнил, как однажды увидел его отражение в пруду. Он должен был гордиться. Но в то мгновение, увидев выжженное на коже имя – БОТИК ЛЕССО, – он лишь разозлился на того, кто это имя у него отобрал.
Он приплыл в Нетландию в поисках новой жизни. Прежняя жизнь была невыносимой. Папа, который исчезал на много месяцев и возвращался с очередной новой женой; мама, которая терпела все это и заливала горе вином. В доме не было ни еды, ни чистой одежды, ни воды, чтобы помыться. Он сам себя воспитал, кормясь в лесу и на болотах и отчаянно желая, чтобы прилетели феи из Нетландии и спасли его – однажды так и случилось. Большинство его ровесников хотели попасть в Школу Добра и Зла. Получить шанс стать всегдашником или никогдашником. Участником сказки. Но он хотел свободы. Без родителей. Без директоров. Никаких правил, никакого Добра и Зла.
Лишь добравшись до Нетландии, он понял, что мальчики-беглецы еще сильнее зависят от правил и правителей. Вот почему Пэн был для них не Директором школы, а королем.
Остров погрузился в тишину, Ботик разглядывал раскачивающиеся деревья. Впереди стоял плакат, вкопанный прямо в землю: «РОЩА ПЭНА».
Ботик пинком свалил его.
На острове было восемь лагун, на поверхность то и дело всплывали пузыри, переливаясь всеми цветами радуги. До него доходили разные слухи. Что русалки не стареют. Что у них зубы сделаны из алмазов. Что они наблюдают за миром снизу точно так же, как птицы сверху, и знают все людские тайны, и хранят эти тайны в виде жемчужин. Он не знал, есть ли в этих слухах хотя бы крупица правды. Питер запрещал разговаривать о русалках, потому что боялся их, а Питер запрещал все, чего боялся. Но Питера здесь нет. И Ботик был готов заплатить любую цену, лишь бы узнать тайну того, куда отправился Питер и эти мальчишки с ожерельями-солнцами.
Он подошел к краю розового пруда и глубоко вздохнул.
А потом прыгнул в воду «солдатиком».
Далеко он добраться не смог. Лагуна сопротивлялась, словно почувствовав чужака. Вода превратилась в розовый пар. И пахла она странно – как жженый шалфей, от которого щипало нос и путались мысли в голове. У него заканчивался воздух… А потом послышался громкий шум, словно вздохнуло большое животное или сошел оползень. Что-то схватило его снизу, течение, волна, сила. Его потянуло вниз…