Он показал на безделушку в руках Аладдина.
– Это… это плохая лампа. Та самая, которая наложила любовное заклинание на Гефеста и испортила жизнь всей школе. Директор школы должен был давным-давно от нее избавиться, а не отправлять нас на ее поиски. – Он недовольно посмотрел на Рафаля. – Ох, если мои родители узнают, что я помогаю Злу… Мой отец – придворный пекарь Фоксвуда! И я хочу быть таким же, как он! Я следую правилам. Делаю, как мне говорят. Я добрый! Я хотел всего лишь завести друзей, стать хорошим мальчишкой Пэна, вступить в гвардию Пэна, потому что сейчас Директор школы – он, а не вы, а вместо этого мне приходится якшаться с беглецами, пиратами и…
Рафаль смерил Руфиуса таким смертоносным взглядом, что тот сразу умолк.
– Кима – моя девушка. Ты мог бы отправить ее со мной, а не с Джеймсом, – заметил Аладдин.
– Она выбрала его по собственной воле, – холодно сказал Рафаль.
Аладдин покраснел:
– Тогда куда они пошли…
– Отдай мне лампу, – потребовал Директор школы.
Аладдин, бормоча что-то, протянул лампу Рафалю. Директор внимательно осмотрел узоры и нахмурился.
– Ты использовал эту штуку, чтобы заставить девочку влюбиться в тебя. Думаешь, она об этом забыла? Где-то в глубине души она по-прежнему тебе не доверяет…
Аладдин разозлился.
– Да она даже не работает! – крикнул он, но Рафаль уже потер лампу и узнал об этом сам. Металл оставался холодным.
– Говорил тебе, – съязвил Аладдин.
Рафаль посмотрел в носик лампы, потом поднес к нему губы и тихо заговорил. Ни Аладдин, ни Руфиус раньше не слышали ни этого языка, ни подобного тона. Резкие согласные, растянутые гласные, шипение на каждом звуке «с».
– Ваахаа массссссссссиска… Дуоосссссссооминааа…
Из лампы вырвался красный дым и превратился в огромного чешуйчатого змея, закрывающего солнце.
– Ты произнессссс ссссслова темной магии, юный волшшшшшебник… – прошипел джинн. – Говоришшшшшь, можешшшшшь меня осссссвободить?
– Как только восстановятся мои волшебные силы, – ответил Рафаль. – Сразу же. Обещаю тебе. Если ты исполнишь мое желание.
Змей осклабился:
– Как я могу…
– …доверять мне? – закончил за него Рафаль. – Не можешь. Но тебе нечего терять, кроме еще одной тысячи лет в этой злополучной лампе.
Джинн задумался.
– Я не могу исссссполнять настоящщщщщие желания. Я…
– Демимагус, я знаю, – сказал Рафаль. – Ты умеешь только вмешиваться в чужие желания. Но ты вмешаешься не в мое, а в его желание.
Он показал на Мидаса.
– Скажи ему, чего ты желаешь, читатель, – приказал Рафаль.
Мидас прокашлялся, застигнутый врасплох:
– Избавиться от золотого прикосновения. Не хочу превращать все в золото.
Директор школы улыбнулся, затем подозвал джинна поближе и шепнул что-то ему на ухо.
Змей задумчиво прищурился и поднял голову.
– Выполни сссссвое обещщщщщание, юный волшшшшшебник. Или поплатишшшшшься.
Он вернулся обратно в лампу, оставив после себя красный пепел.
– Он исполнил мое желание? – нетерпеливо спросил Мидас у Рафаля.
– В определенном смысле.
Мидас посмотрел на свой палец, по-прежнему светившийся золотым светом. Он нахмурился и посмотрел в глаза Рафалю.
– Что ты ему сказал?
– Ты ведь доверяешь мне? – насмешливо спросил Директор школы. – Я разве не твой друг?
– Мне это совсем не нравится, – сказал Руфиус, смотря то на одного, то на другого. – Лампы с темной магией. Договоры с демимагусами. Не хочу тут оставаться. Лучше пойду на уроки с другими мальчишками Пэна и заведу настоящих друзей…
Дверь на крышу открылась, и вошли Крюк и Кима – или, точнее, Кук и Мима, – улыбаясь и хихикая. На Крюке снова была пиратская рубашка, а на Киме – один из черных плащей Джеймса.
– Ты что, серьезно такое вытворял в логове сирен? – спросила Кима.
– Это лучший способ сбежать от сирен живым, – похвастался Крюк.
– Но что ты делал без одежды? – настаивала Кима.
Повернувшись, она увидела, как на нее недовольно смотрят сразу трое мальчиков – в том числе и ее парень.
– Да, Джеймс, что ты делал без одежды? – проворчал Аладдин.
Кима взмахнула светящимся пальцем и вернула и себе, и Крюку прежний облик.
– Где они? – тут же спросил Рафаль. – Вы должны были привести их сюда.
– Ни тебе «спасибо», ни «рад, что ты вернулся живым», – ответил Джеймс. – Отправляешь меня на опасное задание – и никакой благодарности. Какие-то вещи не меняются, да, Рафаль? Бросил меня умирать с Ночными Упырями. Бросил меня умирать в Монровии. А теперь бросил меня с Кимой умирать с…