– Ты правда отнесешь меня туда, откуда я родом? – спросил Мидас, спотыкаясь о лианы, свисавшие с огромных деревьев.
– Как только мы найдем хоть немного пыльцы фей, Мальчик-Золотой-Пальчик, – ответил Питер, ловко пролезая под лианами и перепрыгивая их – читатель с трудом за ним поспевал. – Раз-два, и ты уже будешь в полной безопасности в… как там называлась твоя деревенька? Граммофон?
– Гавальдон…
– В Нетландии с этим как-то легче. Все названо в мою честь.
– Нам нужна пыльца фей, правильно? Рафаль спрятал твоих фей на конюшне у всегдашников! Запер их там после того, как спас меня. Нам надо просто освободить их, достать их пыльцу, и ты сможешь отнести меня домой!
– Не все так просто, Мальчик-Золотой-Пальчик, – ответил Пэн. Его тень погрозила Мидасу пальцем. – Ты попытался обманом проникнуть в круг моих приближенных… сговорился с моими врагами против меня… поддержал Рафаля как Директора школы… а теперь, когда он тебя предал и ты остался один, ты думаешь, что я вдруг возьму и забуду все, что ты со мной сделал? Что я помогу тебе просто так? Что, в вашем Граммофоне так и делают?
Мидас ничего не ответил.
– Так я и думал, – сказал Питер и зашел в затянутую туманом рощицу, цветущую белыми цветами.
– Так чего тебе тогда надо? – спросил Мидас.
Но Пэн исчез.
Когда Мидас тоже зашел в рощу, Питера нигде не было видно. Мидас огляделся, но увидел лишь клубы белого тумана, которые становились все ярче и ярче, солнце отступало под натиском темноты. Он замахал руками, пытаясь разогнать туман, а потом увидел золотые ворота со знакомым предупреждением для нарушителей… Только вот школьные ворота были не заперты, как всегда, а приоткрыты, и к Школе вели тысячи следов тяжелых сапог. Впереди Мидас услышал гром голосов и, несмотря на туман и меркнущий свет, сумел разглядеть огромную толпу за Озером-на-Полпути, собравшуюся перед школами, и вторую толпу на балконах замков, закованную в золотые доспехи, две соперничающие армии, полководцы которых кричали друг на друга. Но когда Мидас прошмыгнул в ворота и поспешно пошел вперед, из кустов протянулась худая рука и подтащила его к себе.
У Питера Пэна был синяк под глазом, а грудь покрывали царапины и ссадины, словно кто-то напал на него из засады. Пэн, тяжело дыша, показал на юного солдата, одетого в яркие цвета, привязанного к дереву зелеными лианами Питера. Солдат вырывался, пытаясь выплюнуть кляп, а его арбалет лежал совсем близко.
– Скорее! Давай! – крикнул Питер Мидасу.
– Что давать? – удивился Мидас.
– Преврати его в золото! Пока он нас обоих не убил! – прошипел Питер.
Стражник забился в путах еще сильнее, чуть не вырвав куст из земли.
– Я так больше не делаю! – запротестовал Мидас. – Я совершил ошибку, когда пожелал превращать все в золото. Думаешь, почему я сбежал от Рафаля? Я был ему нужен только…
Солдат все же вырвал куст с корнем и бросился прямо на Мидаса.
Мидас сдавленно вскрикнул и вытянул обе руки, закрыв ими лицо стражника и мгновенно превратив в золотую статую.
– Н-н-нет… только не это… снова… – прохрипел Мидас.
Он в ужасе схватился за свою шею, его душили слезы. Он был зол на себя, зол на Питера. Он повернулся к Пэну…
Но Питер уже был футах в двадцати впереди него, прячась за деревом недалеко от Озера-на-Полпути, вооруженный арбалетом стражника. Он целился мимо толпы, в одну из башен.
Мидас, прищурившись, посмотрел в том направлении, не понимая, куда собирается стрелять Пэн, но затем лунный свет прорезал туман, осветив самый высокий балкон башни Школы Добра и фигуру, окруженную стражами-учениками…
Рафаль.
Пэн собирается убить его.
Даже не задумываясь, Мидас бросился к Пэну, слыша, как натягивается тетива арбалета и как Питер бормочет, целясь: «Один готов, один остался». Мидас бросился вперед, вытянув руку, чтобы поймать стрелу. Но его пальцы лишь слегка коснулись ее, стрела стала золотой, вылетая из арбалета, но все равно полетела вверх и вперед, над головами солдат, над головами учеников, над балконами, и поразила не Рафаля…
…а высокого, здоровенного мальчика рядом с ним.
Мидас застыл.
Как и все в лесу.
Только что кто-то хладнокровно убил ребенка.
Рафаль показал пальцем на своих врагов.
Ученики бросились на солдат.
Солдаты вскинули оружие.
Началась Великая война.
Мидас медленно повернулся к Питеру Пэну.
На лице Питера Пэна было такое же ошеломленное выражение – его план по убийству Директора оказался сорван.
Но затем он посмотрел на сражающиеся армии… на кровавый хаос… на братьев, которых заманили в смертельную схватку друг с другом…