– Это я, – послышался тихий голос девочки.
Но Крюк уже не был собой. Он был одержим душой Райана. А душе Райана девочки были не нужны.
Крюк схватил ее за горло, сдавил…
И получил удар в челюсть.
Крюк покачнулся, и второй удар прилетел ему в нос. Голубая кровь забрызгала лицо когда-то лучшего друга.
– Только попробуй тронуть ее снова! – заорал Аладдин.
Джеймс ударил его в глаз, и мальчики, сцепившись, покатились по земле. Аладдин ударил Крюка в пах.
– Как ты смеешь так обращаться с девушкой! Моей девушкой!
Крюк зарычал и ударил Аладдина головой о землю, снова и снова, не в силах совладать со злой душой. Аладдин пытался отбиваться, но уже терял сознание, ум затуманивался, язык высунулся изо рта…
Острый нос туфельки ударил Джеймса прямо в горло, и он машинально выпустил друга.
Встать он не успел – прямо в грудь ему ударил плоский каблук, Джеймс рухнул на спину.
– Посмотри на меня, – сказала девочка, поставив ногу ему на грудь.
Крюк дергался и метался, из его рта шла пена.
– Посмотри на меня, – повторила девочка.
Джеймс вырывался и кричал, но она не отступила.
В конце концов воинственный дух ослаб. Расфокусированные глаза уже не горели, дыхание стало глубоким, щеки – снова румяными, губы смягчились, больше не ощеривая зубы. Он наконец-то все увидел.
– Кима, – прошептал он.
– Привет, Джеймс, – ответила принцесса.
Крюк посмотрел на Аладдина, забрызганного его голубой кровью.
– Магия Райана… – прохрипел Джеймс. – Она злая…
– Отдай ее мне, – приказала Кима.
Сперва Джеймс не понял, чего она хочет. Но потом увидел уверенность в глазах своей принцессы.
– Нет! Это безумие! – закричал Аладдин и бросился к ней…
Но Кима так свирепо на него взглянула, что он остановился как вкопанный.
В тени замка Добра она опустилась на колени в траве, нагнулась над Джеймсом, которого едва освещали тусклые лунные лучи.
Крюк покачал головой, словно не смея исполнить ее требование.
– Отдай ее мне, – повторила Кима, мягко, но настойчиво.
– Нет… – взмолился Джеймс.
Кима прижала губы к его губам. Он сопротивлялся, сколько мог, держась за демона, прячущегося внутри. Но Кима медленно ждала, не отнимая губ, и Джеймс понял, что у него нет выбора. Он вдохнул душу Райана в нее, полностью отдав холодную огненную ярость своей принцессе. Она отстранилась от Крюка, позволив духу Директора – дикому, разрушительному зверю – развернуться внутри ее…
Но зло Райана могло жить только в сердцах, уязвимых к нему.
Оно постепенно охлаждалось и уменьшалось внутри принцессы и в конце концов превратилось в пустой ветер, завывавший вокруг ее костей. Кима вытянула шею и выдохнула крохотный клуб дыма, который быстро растворился в воздухе.
Аладдин вздохнул.
Кима помогла Джеймсу встать, они держались за руки…
А на поле битвы снова послышались крики.
Рафаль прогнал волколаков от брата, но вместо того, чтобы поблагодарить Рафаля, Райан ударил его. Солдаты Райана последовали его примеру и набросились на волколаков, а потом в бой вступили ученики Рафаля. Братья, лишившиеся всех сил, мутузили друг друга как мальчишки – сначала кулаками, потом начали бодаться и царапаться, Рафаль свалил Райана на землю, пытаясь уговорить брата остановиться, но Райан выбрался из захвата и швырнул его лицом в грязь. Братья обменивались бесполезными ударами. Их армии – тоже. На поле битвы, все больше напоминающем скользкий, грязный пустырь, армии Добра и Зла вставали и тут же падали снова, и в конце концов Великая война за школу закончилась бессмысленной патовой ситуацией.
Крюк разглядывал происходящее, не в силах произнести ни слова.
– Одни дураки, куда ни посмотри, – послышался низкий голос. – Может быть, все-таки Единственным стану я?
Крюк обернулся и увидел Капитана Пиратов. Зеленые глаза блестели из-под широкополой шляпы директора Блэкпула, одетого в черное. У него начала расти черная борода, и в целом он выглядел уже настоящим мужчиной, а не мальчиком.
Джеймс отшатнулся и едва не упал.