Оно уже ждало их в кабинете, висело над открытой книгой. Перо восседало над сказкой о Директорах школы, словно король на троне.
На пустой странице уже написаны слова.
Пришли двое.
Но уйдет лишь один. Единственный.
То был единственный путь к равновесию.
Последние надежды близнецов оказались перечеркнуты.
Райан покраснел, потом закричал:
– Неправда! Есть другой путь!
Но перо уже начало рисовать лицо.
Лицо Единственного, который принесет клятву.
Следующего, единственного Директора школы.
– Что бы ни случилось, брат, мы должны это принять, – сказал Рафаль.
Райан кивнул. Глаза жгло от слез.
Потому что он знал, кого нарисует перо.
Сначала очертания: подбородок, который одинаков у них обоих, гладкие щеки с высокими скулами и прижатые уши – тоже одинаковые, но потом перо доходит до волос. Острые, похожие на ножи, пряди…
Рафаль попытался утешить брата:
– Я буду защищать тебя, Райан. В школе всегда будет место для тебя. Даже если ты больше не будешь Директором.
Райан ничего не сказал. Он не сводил глаз с бесцветной картины.
Перо называет новую клятву.
– В обмен на бессмертие… в обмен на вечную молодость… испытание для Единственного, который искупит свою вину…
Райан дрожал, шея пошла красными пятнами.
– Постой… – сказал Рафаль перу, протянув руку. Оно замолчало, не доведя клятву до конца. – Райан, посмотри на меня.
Он повернулся к брату и задышал чаще.
– Я не буду тебя изгонять. Можешь остаться. Ты сможешь стать деканом, или учителем, или кем захочешь в моей школе…
– В твоей школе? – тихо прошипел Райан.
Внутри вскипал огонь. То самое холодное драконье пламя, которое, как он считал, погасло навсегда. Райан посмотрел на брата холодными, как лед, глазами, и Рафаль сразу же насторожился, взгляд зеленых глаз посуровел.
– Я не так выразился. Меня будут просто называть Директором школы… – настаивал Рафаль.
Райан вскинулся, словно змея:
– А меня как будут называть? Райан Падший? Райан Неудачник?
– Наши сердца нечисты. В обоих есть и Зло, и Добро, – сказал Рафаль. – Мы с тобой одинаковы, брат.
– Мы не одинаковы, – возразил Райан. – Ты же сам сказал. Это твоя школа.
– Мы были сотворены едиными! – воскликнул Рафаль.
– Тогда почему же ты Единственный? – спросил Райан.
– Потому что ты нужен мне так же, как я нужен тебе, – умоляюще ответил Рафаль. – Вот что такое любовь, Райан. Мы должны признаться себе, что оба мы так же добры, как и злы. Мы всегда будем вместе, что бы ни говорило перо…
– Я не могу, – прошептал Райан.
Глаза Рафаля потускнели.
– Что не можешь?
– Быть добрым, – сказал Райан.
Он схватил Сториана, висевшего в воздухе, и ударил брата прямо в сердце.
Рафаль скорбно вскрикнул и потянулся к брату.
Райан отступил на шаг и дал ему упасть.
Он стоял над телом брата, лицо которого напоминало мраморную маску. Он смотрел, как Рафаль испускает дух, как умирающий брат тянет руку к небу, а потом рука медленно падает на пол. Сториан торчал из его груди. В зеленых глазах Рафаля застыл ужас от такого неслыханного предательства, но Райан не чувствовал никаких угрызений совести. Рафаль думал, что сможет править без него. Что Райан просто тихо уйдет в ночь, как положено неудачнику.
Может быть, он действительно злой.
Стопроцентный, прирожденный злодей.
Но он не неудачник.
Он вытащил Сториана из тела брата, и перо вырвалось из его руки.
Райан не боялся. Он разорвал на груди рубашку, ожидая, что перо убьет и его за то, что нарушил слово, избавится от него так же, как и от Пэна.
Но Сториан лишь продолжил рисовать. Картинка приобрела цвета – молочно-белая кожа, торчащие серебряные волосы, все как у Рафаля, но потом – глаза.
Синие.
Синие, как у Райана.
Его глаза на лице брата.
Палец на правой руке начинает покалывать, а затем и светиться. Волшебные силы вернулись к нему.
Теперь он понимает.
На картинке был изображен не Рафаль.
Она не была закончена.
Он поднес палец к волосам и превратил их в серебряные колючки.