— Отправьте его в “Роял Альберт”, — приказал дородный мужчина в темном костюме. Два санитара подняли носилки и втолкнули их в машину скорой помощи.
Один из медбратьев вернулся к парню. Джаспер быстро замахал руками и вцепился в свое удостоверение. Он попытался тряхнуть головой. Затем замер. От внезапной боли ему захотелось вырвать прямо в кислородную маску. Санитар сглотнул и обернулся туда, где только что закрылись двери скорой за его отцом.
— Удостоверения нет, — произнес он. — Отнесите его к тем, кто едет в “Сан Эндрюс”.
Джаспера откатили в сторону туда, где находились вместе более пятидесяти сотрудников Новастры, свернувшиеся калачиком, кашляющие, шатающиеся, распластавшиеся в креслах-каталках, с шумом вдыхающие и жалующиеся на головную боль и тошноту.
С того места где он лежал ему была видна река. Солнечные лучи отражались от мутной зеленой воды. Дальше по берегу, на другой стороне, обозначилась штаб—квартира Коллегии. К старой электростанции подъехали фургоны смотрителей, завывая сиренами. Но на кирпичном соборе висел занавес тишины. Охранники на башнях с винтовками наизготове, протестующие, карабкающиеся на заборы, журналисты, теснившие сотрудников безопасности Коллегии - казались фотоснимком, запечатлевшим момент времени.
На плечо Джаспера опустилась чья-то рука. Он увидел карие глаза, овальное лицо с угловатыми скулами.
— Дым в легких может привести к острым изменениям в психике, — сказал его брат. — Джаспер, ты видишь совершенно другое.
Он зажмурил глаза и мысленно отправил своим нервным окончаниям сигнал расслабиться. Когда он снова открыл глаза, человеком, опустившим руку на его плечо, был уже не Том, а медбрат.
— Держись, — произнес санитар. — Все наладится.
***
Ана щурилась на вымощенной улице вокруг штаб-квартиры. За пределами трех ступеней аллея из аккуратно подстриженных деревьев вела к двум симметричным фонтанам. Вдалеке слева от нее металлический барьер перекрывал автомобильный мост через реку. Охранники Коллегии оттеснили назад сотни журналистов и протестующих. Но Ане был слышен плеск Темзы о бетонные берега, фонтанный насос, качающий воду, вой сирен смотрителей. Все люди были парализованы.
На последней ступени у нее подогнулись ноги. Ана рухнула на колени и снова заставила себя встать. С этой стороны моста, припаркованная между входом и охраной, стояла карета скорой помощи. Она устремилась к ней. Водитель сидел за рулем в яркой белой рубашке и брюках. Сестра стояла у водительской двери, встревоженным лицом повернутая к безмолвию штаб-квартиры. Ана с осторожностью опустила мальчика, затем надела резистор парализатора на голову женщины.
Медсестра заморгала, возвращаясь к жизни. Она выглядела окаменелой и дезориентированной.
Ана подхватила хрупкого ребенка.
— Я вернусь за тобой, — тихо шепнула она ему на ухо, передавая женщине. — Присмотрите за ним. — Затем рванулась обратно к огромному фасаду в стиле модерн, передвигая ногами настолько быстро, насколько это вообще было возможно.
Внутри зала она заколебалась. Мраморную плитку окрашивали пятна крови. Эвелин Найт волокла себя к дверям, помогая локтями. Глубоко из груди вырывался стон. Черные кудрявые волосы торчали из ее пучка. Безжизненные ноги оставляли за собой кровавый след. Она задыхалась. За ее хриплым дыханием послышались легкие шаги.
Табита шла следом по центру огромного зала, крошечная детская фигурка по сравнению со значительным сооружением. Ее движения были неторопливы. В одной руке она держала пистолет.
Глаза Аны переместились на балкон второго этажа, внутри переворачивались надежда и страх. Она слышала всего один выстрел.
Вдалеке у эскалаторов Коул дрейфовал между замороженными сотрудниками Коллегии. Следуя им в такт, целый и невредимый. Облегчение было таким безмерным. Она втянула воздух, пытаясь не задохнуться от комка, стоящего в горле.
Рядом с ней раздался взвод курка. Табита теперь стояла над распростертым и окровавленным телом Главы Коллегии.
— Мисс Найт, — сказала Табита, медленно поднимая свой пистолет. Громкий хлопок сотряс зал. Эвелин изогнулась. В глазах бушевала боль. У нее сбилось дыхание, когда она попыталась перевернуться. Женщина хотела развернуться лицом к помощнице. Затем ее руки подогнулись и она упала. Сквозь ткань пиджака проступила темная жидкость. Она захрипела, сжав пальцы.
Ана стояла, наблюдая, как с безукоризненно накрашенного лица Главы утекает жизнь. Щека Эвелин вдавилась в мраморную плитку, алая струйка побежала по подбородку.
Прохладный ветерок подул Ане в шею. Она вспомнила о заснеженных горных вершинах. Тенджери. Мечте о чем-то лучшем.