Ана покраснела с досады. Как еще она должна была попасть в Просвещение? Трехметровая стена с металлическими прутьями и колючей проволокой на километры огибала пустошь, а ворота, если они вообще существовали, были скрыты от посторонних глаз.
— Я сейчас, — сказала Клеменс, пересекая хижину и откидывая крайнюю створку разделяющей комнату перегородки. Женщина исчезла за стеной из прутьев с соломой, обвитых вокруг тяжелого, деревянного остова.
Ана вдохнула слабый запах жасмина и оглядела дом Клеменс. Рядом с перегородкой выстроилась лестница. Она тянулась вверх к кровати на ножках, которая почти касалась потолка. Низкий, деревянный стол и три кресла-каталки, заполненные подушками, стояли вокруг неработающего камина. В одном из углов расположился большой комод, под одним из окон - небольшой столик с вазой белого боярышника. Сделанное вручную, все выглядело вполне естественно. Даже ковры на стенах и декоративные подушки, казалось, покрасили, используя ягоды или цветы.
Клеменс вернулась со струящейся юбкой и желтой блузкой. Ана взглянула на одежду без особого энтузиазма. В ее Общине девушки в «определенном возрасте» всегда носили платья или юбки охотнее, чем брюки, но ей не хотелось, чтобы Представители восприняли ее как некую наивную Чистую, которая не в состоянии позаботиться о себе.
— Что такое?
— Мне было бы комфортнее в брюках, — сказала она. — Можно?
Клеменс улыбнулась.
— Конечно, — женщина снова отправилась в глубину комнаты и вскоре вышла с парой свободных, черных брюк и однотонной блузкой. — Я немного выше, но ты можешь их подвернуть.
— Спасибо.
Клеменс протянула Ане одежду.
— Какой большой бриллиант, — произнесла она, когда их руки соприкоснулись. Ана покраснела. Она забыла, что все еще носит свадебное кольцо. Заметил ли Коул? Она сняла его с пальца.
— Не торопись — сказала Клеменс. — Я подожду тебя снаружи.
***
На площади перед кирпичным зданием собрались десятки людей. Многие были одеты в униформу охраны или обычную робу. У некоторых женщин в ювелирных украшениях, как и у Клеменс, на голове или вокруг талии были повязаны прозрачные шарфы, а одежда расшита ярким бисером. Перед кухней, где теперь накрывали столы, в очереди стояла горстка людей, но большинство из них, как с беспокойством предположила Ана, находились там, чтобы просто на нее поглазеть.
Ее щеки вспыхнули, когда Клеменс повела их сквозь расступающуюся толпу через вымощенную камнем площадь к центральным дверям зала. В Общине народ пялился и перешептывался за ее спиной, потому что она не являлась Чистой. Здесь - он пялился и перешептывался, потому что она перелезла через стену. Она чувствовала, как поднимаются старые защитные барьеры, как внутри борются неповиновение и решимость.
Она не позволит им добраться до нее.
Ее взгляд заблуждал в поисках Коула. Ей хотелось увидеть его прежде, чем она войдет в зал заседаний. Он мог бы подсказать, на каком решении будут основываться Представители и предупредить ее, какие вопросы они могут задать.
Кто-то дернул за ее за край блузки. Посмотрев вниз, она заметила копну каштановых волос. На нее глядел пятилетний ребенок. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять кто это. После чего она почувствовала неожиданный прилив радости.
— Рафферти, — сказала она, присев на корточки. Мальчиком оказался племянник Коула. Семь недель назад она не дала ему утонуть, когда он привязал к ноге кусок металла и спрыгнул в канал Камдена. Теперь на его лице и во взгляде отражался оттенок глубокомысленности. Уже хоть что-то, а не просто сквозившая ранее отрешенность.
— Эй, — произнесла она. — Помнишь меня?
Он кивнул, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, а потом, прячась, снова растворился в толпе. Она встала, часто моргая, чтобы избавиться от жжения в глазах.
Крепкий великан перехватил Клеменс перед двойными дверьми зала и увлек ее в одностороннюю тираду. Неподалеку от нее кучковались люди, обсуждавшие предстоящее собрание. Симона, мать Рафферти, на восьмом месяце беременности, переваливаясь, отделилась от толпы.
— Здравствуй, Ана, — сказала она, неуверенно улыбнувшись и потирая огромный живот.
— Привет.
Мгновение они стояли в неловком молчании. Когда смотритель Домбрант объявился в поисках Аны в Камдене, брат Коула, его жена и их сын Рафферти были вынуждены запереть лодку, на которой жили, и искать убежища в секте. Из-за Аны они покинули свой дом, и пришли сюда.
— Рафферти, кажется, лучше, — высказалась она.
— У него все хорошо, — согласилась Симона. — Местный врач сумел договориться о встрече с экспертом из Города. Парень решил провести целую вереницу новейших тестов, — за Симоной показался Коул, пересекающий площадь. — У него обнаружили гормональный дисбаланс. Сейчас ему дают гормональные заменители, и он уже завел себе здесь друзей - все это и вправду помогает.