Вот и сейчас хромой вынырнул из-за стеллажей с товарами, сияя самой добрейшей улыбкой. Калека всем своим существом излучал приязнь, даже костыль его стучал как-то особо приветливо.
— А, Музыкант, вернулся, а говорили — пропал, — хотя это казалось невозможным, инвалид улыбнулся еще шире прежнего. — Струн тебе? Струн гитарных, как обычно? Есть у меня, найдутся.
— Струны потом, — Альб кивком указал на Разина, — вот у него к тебе дело.
— А, дело! — хромой одарил хмурого Егора такой же приязненной улыбкой. — Слушаю? Чем могу помочь? В лавке Прокопа чего только ни сыщется!
Разин шагнул к прилавку и навис над калекой.
— Север тебе привет передает.
Он полез за пазуху и вытащил медную пластинку на шнурке. Альбинос заметил, что в нескольких местах пластинка просверлена, дырочки располагались в беспорядке. Улыбка хромого тут же пропала, он вытащил из-за пазухи похожий амулет, сложил пластинки и изучил отверстия на свет. Потом вернул медяшку Разину.
— Слушаю.
— Меня интересует человек по имени Губерт. Вроде бы его видели в Киеве.
— Мне передавали этот вопрос, я разузнавал. Но такого имени никто не вспомнил. Может, какие-то приметы, особенности? Как он выглядит, чем занимается?
— На вид старик, седой, бодрый такой, худощавый, подтянутый. Любит хорошо одеваться, выглядит аккуратно, как… ну, как картинка из книги, которую напечатали задолго до Погибели, я понятно объясняю?
Прокоп кивнул.
— Чем занимается… Он убил Юну Гало, вот чем он занимается. — Эти слова Егор процедил с такой тихой ненавистью, что Прокоп даже отшатнулся. Потом Разин перевел дух и заговорил спокойнее: — Люди Губерта могут иметь хорошее оружие, изготовленное до Погибели, технику, снаряжение. Владеют забытыми технологиями. Прокоп, ты ведь понимаешь, что это значит?
— Я же старьевщик! Конечно, понимаю. Есть кое-какие намеки… но только намеки, ничего не известно наверняка.
— Говори.
— Новости из Храма. Владыка Баграт куда-то пропал, прошел слух, что он погиб, но, поскольку сведения не достоверны, нового Владыку не избрали, и киевский Храм начинает подминать под себя тамошний староста, отец Зиновий. При Баграте он был не слишком заметен, а сейчас у него откуда-то появилось золото, его охрана перевооружилась, у них откуда-то взялись автоматы. Сам он, говорят, чудотворец, пророчествует о грядущем и исцеляет силой молитвы. Вроде снюхался с каким-то кланом, владеющим древней техникой, но в Киеве о таком клане никто не слышал. Начальник разведки Храма, брат Крипта согласен выйти на контакт с Меха-Корпом, поскольку подозревает измену со стороны Зиновия, но сам ничего не может сделать, его ограничивает храмовая иерархия.
— Иерархия… — протянул Разин. — Ее можно обойти.
— Крипта не такой, он человек, приверженный традициям и очень щепетильный, он не станет затевать свару в руководстве Храма. Вместе с тем традиции не мешают ему привлечь к делу нас.
— Как на него выйти, на этого брата Крипту?
— В Киеве остановитесь в гостинице «Крещатик», держит ее Картина, баба такая. Этой Картине можно говорить прямо, она на Храм работает, на разведку тамошнюю, вроде как я здесь. Скажешь, привет от Блажена брату Крипте принес. Блажен, скажешь, в Киеве шапку потерял, просит поискать.
— И все? Так просто? Никаких условных знаков?
— Нет, только про шапку не забудь сказать. Храмовая разведка работает иначе, не так, как наши. — Прокоп поправил шнурок на шее и снова улыбнулся, но уже не наигранно, ему было приятно сознавать, что меха-корповские разведчики действуют изощреннее, чем киевляне. — Удачи, Разин!
— Ты меня знаешь? Мы встречались, что ли? Не помню.
— Нет, Разин, не встречались. Мне тебя описывали: здоровый и глядит так, будто вот-вот башку отвернет.