А я мог лишь смотреть на него подбитыми глазами.
Он отпустил меня и кивнул.
— Лучше ты, чем я, — он встал и прошел к двери. Остановился и обернулся. — Осторожнее, Эль-Асим. Не пускай ее близко.
Нет проблем.
Его рука вцепилась в дверь.
— Иначе ты потеряешь себя.
И он ушел.
Голодное тело больше не могло держаться. Я привык к темноте, и я легко схватил тарелку с едой и принялся запихивать ее в рот. Я пытался замедлиться, но не смог. Я ел быстро. Я не хотел чувствовать вкус этой гадости. Приятного не было ничего.
Я закончил и лег, ожидая, пока тело выработает энергию, чтобы я снова смог упражняться с железкой.
Желудок скрутило.
Я зажал ладонью рот. Только не тошнота. Нельзя. Мне нужно…
Поздно. Я не мог остановиться.
Нельзя было столько съедать.
Кожа стала липкой. Если бы я мог пить воду, выступил бы пот. Тени кружили перед глазами.
Чем меня накормили?
Я прислонился к стене, съехал на пол. Силой заставлял себя дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Дверь распахнулась, и из света появилась королева Никс. Она вытерла мое лицо холодным мокрым полотенцем, капли воды стекали по потрескавшимся губам в мой рот.
— Синн, глупый мальчишка, — она прижала мою голову к груди, баюкая. — Закончим с этим. Давай закончим…
Я покачал головой. На большее не хватало сил.
Ее рука скользнула по моей, обхватила запястье и подняла.
— Такой ты теперь? И тебе этого хватит? — она позволила моей руке упасть.
Боли не было, когда рука ударилась о холодный пол.
Она ударила меня.
— Ты куда выше этого, Праймус. Куда лучше.
— Нет, — прохрипел я.
Не знаю, сколько это длилось. Глаза закрылись, мир кружился.
— Ты не победишь, Синн, — прошептала она. — И станешь моим, — она встала и оставила меня на полу. — Отнесите его в мои покои. Посмотрим, годится ли мальчишка на что-нибудь еще.
За что мне такой ад?
Глава 6
Что за игру она ведет?
Они отвели меня в огромную купальню, где меня отмывали так яро, что кожа стала красной, раны открылись. В еде явно что-то было. Как я ни пытался, я не мог пробиться через туман. Тело горело, а мне было холодно. Руки и ноги были тяжелыми, я даже голову сам поднять не мог.
Жалкое зрелище.
Свет заблестел под водой, бросая блики на светло-голубые стены и потолок, приятно успокаивая меня. Мужчины опустили меня в пузырящийся бассейн горячей воды, голова едва выглядывала над поверхностью. Я не знал, куда они ушли. Они ушли.
А я отмокал в кипятке, словно меня хотели сварить.
Я хотел сбежать, но понимал, что не мог. Меня злила собственная беспомощность. Печаль уже не горела во мне. Горе, злость и ярость оказались бесполезными. Я устал и истратил все, что поддерживало меня. Я закрыл глаза и наслаждался паром от воды, ждал того, что будет дальше, молился и надеялся, что все закончится.
Меня вытащили до того, как я сварился, хотя ладони уже сморщились. Я уже мог стоять сам. Но не идти. Служанки нарядили меня в одежды, что были намного лучше прежних. Но она была неприятной. Чужой.
— Идти можешь? — спросил один из них. Безликий. Безымянный. Море форм. И все выглядели одинаково.
Я с трудом кивнул.
— Хорошо, — он отвернулся. — Надоело тебя нести. Иди за мной.
Я шел медленнее, чем привык, и неуклюже. Приходилось держаться за стену. Мы прошли три лестничных пролета, часто останавливаясь, чтобы я отдышался, и наконец добрались до комнаты с бархатом и светом.
Королева Никс ждала меня. Она сидела на пуфике у зеркала, служанка расчесывала ее длинные черные волосы. Как только мы вошли, она встала и подошла ко мне.
— Ты выглядишь уставшим.
Я ничего не сказал. Конечно, я выглядел отвратительно. Один глаз все еще не открылся, опухший, да и второй едва мог видеть сквозь щелку. Я стоял посреди комнаты и оценивал ситуацию. Если это ад, то я не понимал, как он устроен.
— Ложись на кровать, — сказала она, указав. — Я обработаю твои раны.
Я замер. Все внутри кричало об опасности, но как кровать может быть опасной? Она повернулась ко мне с невинным видом.
— Ты месяцами просидел там. Идем, пусть твое тело вспомнит удобства.
— Зачем?
— Моя королева, — сказал страж, выпрямившись, — помощь еще нужна?
Она прогнала его взмахом руки.
— А теперь покончим с этим. Идем.
— Зачем? — повторил я.
Она отступила на шаг.
— Зачем? О чем ты, Праймус?
— Зачем… — я взмахнул рукой, — это? И сейчас?
— Ты заговоришь на языке Рук, узнаешь этот язык хорошо, — она улыбнулась мне, словно я был ребенком, и обхватила ладонью щеку. — Ты думаешь путано.