Взгляд отца был тяжелым.
— Он все равно слишком взрослый.
Он подставила лицо ветру, волосы развевались вокруг нее.
— Да. Жалко. У него есть потенциал. Пришел бы ты раньше.
— Но я не пришел.
На ее лице что-то проступило.
— Именно.
Рев моторов изменился.
Я огляделся, но не увидел причины. Я даже не мог понять, поднимаемся ли мы. Я повернулся к «Юсрре Самме», корабль покачивался на ветру.
Это мне не нравилось.
Как и нашим людям.
Я осмотрел палубу. Пустая и чистая. Несколько людей. Кто-то мыл ее. Кто-то сидел на ней, расплетая сеть. Где остальные? Не могли все быть в трюме. Или могли? Тогда зачем они там?
Над палубой возвышалось строение, похожее на дворец. Оно было в полтора этажа высотой, с витражами. Королева повела нас туда.
— Наверное, вы за выжившими из Семьи Умира.
Отец нахмурился.
— Умира? Что им здесь делать?
— Искать летние земли, например?
Отец скривился.
— Они не путешествуют по воздуху. Мы редко пересекаемся.
— Уверена, — королева остановилась и подождала, пока страж откроет тяжелую дверь. — Так вы нас не видели, пока не стало поздно менять курс?
Отец проследовал за ней через проем.
— Вы украли все наши технологии и исследования.
— Украли, — фыркнула она, ткань шелестела с ее шагами. — Жестокое слово. Вы сами отдали их, ведь знали, что должны так сделать.
Отец вскинул голову.
На ее лице появилась холодная улыбка.
Я никогда не встречал кого-то настолько злого. Мне стало не по себе в ее присутствии. Как могло существовать что-то такое?
Что я буду с этим делать? Что я могу?
Она вошла в длинную комнату.
— Если ты отдашь свою Семью на наше попечение, а сам станешь служить мне, то я дам доступ к исследованиям, — она взмахнула рукой, шла она так плавно, словно плыла передо мной. — Как ты видишь, мы забрали все, что вы собрали, и продвинули дальше. Думаю, улучшения тебя впечатлят.
— Как этот корабль остается в воздухе? — спросил я.
Она хитро посмотрела на моего отца, но отошла так, чтобы я мог идти рядом с ней.
— Хочешь узнать?
Я сузил глаза, но не подошел к ней.
— Просто интересуюсь.
Отец слабо кивнул.
Я не знал что делать, позволил любопытству взять верх.
— Вы используете газ?
Она замедлила шаги и взяла меня за руку.
— Мы используем газ, но не так, как вы. Мы сжигаем его.
Меня охватило отвращение. Сжигают? Если в этом дело, как они собирают этот газ?
Она оглядела пустую комнату, мы приближались к дальней стене, на ее рубиновых глазах появилась улыбка победителя.
— Сила наших пропеллеров. Остроумно, думаю.
— Но если вы его сжигаете, как вы его получаете?
— Собираем с медуз.
По мне пробежал холодок. Воздушные медузы были важны. Без них мы не могли летать. А слово «собираем» она произнесла слишком жестоко. Она прошла в новую дверь, мы очутились на солнечном свете.
— Простите, но у меня есть дела.
Мои глаза привыкли к свету, воздух покинул легкие. Перед нами была бойня. Два костра источали дым, с другой стороны лежали обгоревшие останки людей. В воздухе плыл запах горелой плоти. Два костра горело, еще три горы были нетронуты. Все они окружали огромную клетку. С детьми.
Небеса! Я замер. Я не знал, что делать, как преодолеть страх. Этого не могло быть. Стражи подошли к костру и зажгли от него факелы, чтобы разжечь следующий.
Злость, страх, недоверие боролись во мне за власть.
Дети скулили. Одна девочка кричала, держась за прутья.
Злость победила. Я шагнул вперед, рука направилась к мечу.
Отец остановил меня с печалью в глазах.
Королева Никс развернулась и улыбнулась.
— Хочешь объявить войну?
— Отпустите их, — приказал я с яростью. — Что они вам сделали?
Она подошла ко мне как небесный кот. Ее нос почти касался моего, красоту исказил гнев.
— Они отказались слушаться меня.
Я с отвращением смотрел на нее, сжав кулаки и стиснув зубы.
— Вы не можете ими управлять, и потому уничтожаете?
Ярость проступила холодом на ее лице, она расправила плечи.
— Вы так слабы? — мышцы на моей щеке дергались.
Отец шагнул к нам.
— Может, мы все-таки договоримся.
Мальчик закричал, вопль перерос в рыдания.
Я зарычал.
— Вы остановите это!
Королева посмотрела на меня.
— Я не буду слушать мальчишку.
— Королева Никс, — начал отец, — мы объясним.
Она разглядывала его.
— Умира всегда были мирной Семьей, — отец развел руки, лицо его было открытым.