Пора, пожалуй, вернуться к человеческому обличью. И найти проклятый гальюн. Он точно был на ОСЕ, в заднем отсеке. Не для десантников, конечно, упакованных в броню со всем необходимым, он для экипажа, ведь десантному боту порой часами приходилось вертеться в атмосфере в ожидании приказа начать эвакуацию наземных сил. И остается только надеяться, что его системы в полном порядке, а не законсервированы для складского хранения.
Хирш успел сделать пару шагов к двери, ведущий в кормовой отсек, когда в шлеме, лежавшем на столе, вспыхнул красный огонек. Вызов на командной волне.
Вздохнув, Арон вернулся к столу, натянул шлем и принял звонок. Прямо перед ним, на прозрачном забрале, появилось знакомое лицо.
— Привет Арон, — сказала Магда. — Получила твое письмо. Надо поговорить.
— Надо, — согласился Хирш.
Он медленно опустился в скрипнувшее кресло и приготовился слушать. Побыть в человеческом облике не удалось. Он снова стал адмиралом — механизмом большой машины, ответственной за жизни людей в этой системе.
Глава 3
Система Хари.
Орбита Хар.
Вайс лежал на пластиковой койке, самой нижней в трехэтажной конструкции. Нос почти упирался в дно второго этажа. Это и кроватями нельзя назвать, похоже, раньше это было стеллажами для хранения боеприпасов. Конструкции стояли вдоль стен плотными рядами, оставляя лишь небольшое пространство в самой середине кубрика. Десяток трехэтажных полок, три десятка душ. Измотанные пилоты истребителей, перегоревшие, молчаливые и смертельно уставшие, занимали свои места, втискиваясь на узкие лежанки прямо в пилотных комбезах. Время отдыха. Час, не больше — просто придти в себя. Потом помывка, раздача еды. Дальше положен сон, но кто знает, как все обернется.
Прикрыв глаза, Грегор медленно выдохнул. Да, они оживут — через часок. Начнут делиться впечатлениями, переговариваться, шутить, искать друзей. Считать опустевшие лежанки. Он уже проходил через это. В прошлый раз все было именно так. В этот раз должно быть лучше. Они одержали победу.
Да, это громко назвали победой. Когда пилоты сажали истребители на корабль-носитель, к ним обратился командующий флотом, поздравлял, говорил важные и нужные слова. Пилотам удалось выполнить поставленную задачу — задержать атакующий флот, устремившийся к столице Союза Систем.
Пилоты были молчаливы. Все понимали, что на самом деле огромный флот противника ушел в прыжок, продолжил свое наступление. Несмотря на все их усилия. А они, Второй Флот Союза, напоминали свору собак, оторвавших задний бампер проносящегося мимо кара. Все это понимали. И все же… Все же они сбили много кораблей. Заставили изменить траекторию прыжка целые группы, смогли разбить единый отряд на отряды поменьше. Да, враги прыгнули, но в разные стороны, по разным векторам, им потребуется дополнительное время, чтобы выйти из гипера, перегруппироваться, найти друг друга, и снова собраться в одно атакующее войско. Это даст время защитникам Прайма подготовиться к новой атаке.
Больше всего Вайса раздражало отсутствие новостей. Сейчас хорошо бы включить первый армейский канал, недоступный гражданским, послушать, что говорят. Куда движется флот, какая обстановка на Прайме. Хотя бы официальные казенные сообщения, щедро сдобренные восторженным патриотизмом. Как в старые добрые времена, когда военные репортеры из военных каналов освещали очередные учения флота. Или хотя бы послушать итоговый брифинг, когда-то очередной штабной докладчик озвучивает итоги проведенных маневров, доводя до сведения экипажей основные проблемы и задачи. Какие глупые мечты.
Это война. Здесь нет новостных каналов. Ты — исполнитель. Ты не знаешь ничего, кроме своей конкретной задачи. И, пялясь в темный экран, не понимаешь — побеждаете вы, или проигрываете, стоит ли хоть чего-то смерти твоих сослуживцев из соседних кубриков. Ты просто выполняешь задачу, переводишь дух, заправляешься, и снова идешь выполнять задачу, и снова, и снова — пока не исчезнешь в огненной вспышке. Ты — боевой механизм, машина войны, а вернее, ее маленький винтик. К этому ты стремился, Грегор Вайс? Этого хотел от своей жизни?