Питтакус Лор
Падение Пятого
Глава 1
Главную роль в моем сегодняшнем воображаемом побеге исполняет Шестая. Орды могадорцев стоят между ней и решеткой моей камеры, и хотя это не соответствует реальности (обычно моги меня не стерегут), во сне возможно всё. Воины-моги обнажают кинжалы и с рёвом кидаются в атаку. В ответ Шестая вскидывает голову и становится невидимой. Я наблюдаю через решетку камеры, как она, то появляясь, то исчезая, пробивает себе дорогу сквозь толпу могов, оборачивая их оружие против них же самих. Её путь отмечается всё возрастающим облаком пепла — вскоре моги полностью истреблены.
— Это было шикарно, — говорю я ей, когда она подходит к двери моей камеры. Шестая беззаботно улыбается.
— Готов идти? — спрашивает она.
И тут я просыпаюсь. Точнее, прекращаю предаваться мечтам. Порой трудно понять, где сон, а где явь — когда целые недели проводишь в изоляции, то от однообразия всё время клонит в сон. По крайней мере, мне кажется, что это недели. Сложно отслеживать время в камере без окон. Единственное, что мне известно — мои видения о побеге ненастоящие. Иногда, как сегодня, меня приходит спасать Шестая, иногда — Джон, а в другой раз у меня развиваются собственные Наследия, и я улетаю из камеры, колотя могов на лету.
Только всё это фантазии. Просто способ скоротать время для моего беспокойного сознания.
А в реальности? Воняющий потом матрас с поломанными пружинами, врезающимися в спину… вечно сведённые мышцы ног и боль в спине… Реальнее некуда.
Я тянусь к ведру с водой, стоящему на полу возле койки. Охранники приносят его раз в день, как и бутерброд с сыром. Обслуживание тут, прямо скажем, не на высоте, но спасибо, что вообще кормят. Насколько я могу судить, кроме меня в этом тюремном блоке других пленников нет — лишь ряды и ряды пустых камер, соединённых открытыми стальными переходами, и я один.
Всякий раз ведро с водой ставят прямо у стального сортира в камере, и каждый раз я перетаскиваю его к своей койке — хоть какая-то работа мышцам. Бутер я, естественно, съедаю сразу. Даже и не помню уже, каково это — не страдать от постоянного голода.
Чёрствый хлеб с плавленым сыром, сортир без сиденья и полная изоляция. Такой стала моя жизнь.
Поначалу я ещё пытался подсчитывать дни, отслеживая приходы охраны, но временами кажется, что они про меня забывают. Или намеренно игнорируют. Больше всего боюсь, что однажды они просто бросят меня тут загибаться, и я помру от обезвоживания, даже не осознавая, что доживаю последние минуты. По мне, так лучше уж умереть свободным в битве с могадорцами.
А ещё лучше вообще не умирать.
Я делаю глубокий глоток тёплой ржавой воды. Тошнотворное пойло, но я заставляю себя проглотить жидкость. Потом вытягиваю руки над головой, и суставы протестующе хрустят, а запястья пронзает болью. Потянувшись, я побеспокоил до сих пор заживающие на них рубцы. В тот же миг мое сознание в который раз уплывает — не в мир фантазий, а в мир воспоминаний.
Каждый день я вспоминаю Западную Вирджинию. И переживаю всё заново.
Помню, как, зажав в руке красный камень Девятого, который он мне одолжил, я мечусь по туннелям, просвечивая чужеродным светом десятки камер. В одной из них я надеялся найти отца, но всякий раз надежда не оправдывалась.
Затем явились моги и отрезали меня от Джона с Девятым. Помню, как боялся разделяться с ними — уж они бы наверняка отбились от такого количества могов и пайкенов с помощью своих Наследий. А я, увы, ничем, кроме украденного у мога бластера, не располагал. Я и так сделал всё, что было в моих силах: расстреливал каждого мога, который оказывался слишком близко, и всё время искал способ вернуться к Джону с Девятым. Я слышал, как Джон выкрикивает мое имя, поверх шума сражения. Он был близко, но нас разделяли орды инопланетных чудовищ.
Потом меня хлестнул по ногам хвост монстра, и я как подкошенный рухнул на пол лицом. Удар выбил из рук камень Девятого, и, падая, я рассек бровь. Кровь моментально залила глаза. Полуослепший, я ползком стал искать укрытие.
Разумеется, с учетом полосы везения, сопутствовавшей мне с момента приезда в Западную Вирджинию, нет ничего удивительного, что в итоге я распластался прямо у ног могадорского воина. Он нацелил на меня бластер и легко убил бы на месте, но передумал раньше, чем спустить курок. Вместо этого я получил прикладом по виску.
Мир погрузился в черноту.
Очнулся я уже подвешенным толстыми цепями к потолку другой пещеры, хотя каким-то образом знал, что меня унесли глубже под землю, в более защищённую зону. Когда я осознал, что пещера мне не примерещилась и я действительно пленник, у меня ёкнуло сердце — что это должно означать для Джона с Девятым? Выбрались ли они?