— Круто, — говорит Джон. — Давай наклепаем документы и всем остальным. Тогда можно будет без напрягов отправиться за Ларцом Пятого.
— А разве Восьмой не может вас просто туда телепортировать?
Джон качает головой.
— На большие расстояния он может прыгать только между очень крупными камнями Лоралита… он вчера об этом говорил. А если телепортироваться недалеко, то мы рискуем оказаться высоко в воздухе или внутри стены.
— Мда, это было бы больно.
Я поворачиваю к себе прикрепленную к монитору вэб-камеру, и когда на экране появляется мое лицо, поправляю волосы и широко улыбаюсь.
— Мило, — говорит Джон, глядя на экран.
— А ты как хотел? Я же сама фотогеничность.
— А я всё не мог понять, почему в школе Парадайз день фотографирования зовется Днем Сэма Гуда.
— Ну, теперь ты в курсе.
Я перетаскиваю получившуюся картинку в одну из установленных Сандором программ, и она тут же начинает изменять ее размер для новых водительских прав.
— Я тут думал… — начинаю я нескладно, так как у меня не было времени подготовиться к этому разговору. — Все хочу спросить у тебя кое-что… можно?
— Давай.
— Что у тебя с Шестой? Ну, теперь, когда выяснилось, что Сара… э… не предательница?
Джон смеется.
— Вообще-то, мы как раз говорили об этом по дороге в Арканзас. Теперь все вроде путем. Поначалу было слегка неловко. Но я с Сарой. На все сто процентов.
— Ясненько, — отвечаю я как можно равнодушней. Однако Джон все равно пихает меня локтем в бок.
— Она вся твоя, — говорит он, и мое лицо тут же вспыхивает.
— Я не поэтому спрашивал.
— Да-да, конечно, — говорит Джон, беря со стола открученный болт и кидая его мне. — Будешь делать вид, будто не помнишь, что произошло перед тем, как она отправилась в Испанию? Ее слова, что ты ей нравишься? Ее поцелуй?
Я пожимаю плечами, перекидывая болт обратно Джону.
— Хм, что-то припоминаю, но думал я вовсе не об этом, — говорю я, а на деле вспоминаю объятие Шестой во время воссоединения в Арканзасе. Лицо краснеет еще гуще.
К счастью, Джон прекращает вгонять меня в краску, когда в комнату входит отец. Он улыбается нам, вытирая замасленные руки ветошью. Он выглядит усталым после работы с механизмами Лектория, но на его лице играет довольная улыбка. Ковыряться в лориенской технике определенно веселей, чем томиться в плену у могов.
— Как продвигается дело? — спрашиваю я.
— Человеческий мозг удивительная штука, Сэм, — размышляет отец. — С такими дырами в памяти, как у меня, больше ценишь то, что еще помнишь. Например, руки сами знают, что делать во время работы — они помнят, даже если ты забыл. Зачем нам Наследия, если в нашем распоряжении безграничные возможности человеческого мозга, а?
— А я бы не отказался от пары Наследий, — говорю я, косясь на Джона. — Прости, он может часами философствовать на научные темы.
— Да я не возражаю, — говорит Джон, глядя на нас с отцом с тоскливой улыбкой.
— Не все так просто с этим ремонтом, — продолжает отец. — Работа Сандора впечатляет, ну а я… долгое время был вне игры. Работает-то все по-старому, а вот сами устройства стали гораздо миниатюрнее. Возможно, полностью вернуть Лекторий к жизни для меня слишком сложно. Но некоторые элементы управления я починить смог. Должны заработать несколько ловушек. Не идеально, конечно, но уже хоть что-то.
— Уверен, все отлично, — говорит Джон. — Сгодится все, что поможет нам тренироваться усерднее. Я хочу отработать командные взаимодействия до того, как мы поедем во Флори…
Девятый распахивает дверь мастерской, да с такой силой, что та чуть не слетает с петель. Врывается внутрь и со всей дури пинает кучу хлама, посылая в нас разные платы и металлический мусор. Я инстинктивно прикрываю лицо, но Джон телекинезом останавливает результаты нервного срыва Девятого.
— Какого черта?! — кричит Джон. — Успокойся!
Девятый ошарашено вскидывает глаза, видимо, только сейчас сообразив, что он не один.
— Простите, — бормочет он, потом топает к Джону и протягивает ему страшно опухшую правую руку. — Вылечи.
— Ой-ё! — говорю я. — Как это тебя угораздило?
— Врезал Пятому по башке, — как ни в чем ни бывало отвечает Девятый. — Получилось не очень.
Итак, значит, это, наконец, случилось. Девятый доставал Пятого с самого нашего появления в доме. Но для меня удивительнее всего тот факт, что лечить нужно именно Девятого. Исход их драки я представлял несколько иначе. Но я держу рот на замке, давая Джону вылечить своего раненого цепного пса. Он берет Девятого за предплечье, возможно, несколько грубее, чем нужно, и кладет свою ладонь поверх его опухшего кулака. Но не лечит.