Мы движемся по узкой полосе воды, ограниченной с двух сторон непролазными зарослями тростника и деревьев — эдакое водное шоссе, только безлюдное. Хотя мы и отчалили от лодочной станции с час назад, но до сих пор не видели ни одного человека. Да и сама лодочная станция была ничем иным, как полуразвалившейся хибарой, на том месте, где проселочная дорога утыкается в болото. Мы выбрали один из трех проржавевших аэроглиссеров, пришвартованных у шаткого причала. Одинокий лодочник, живущий в хижине, загорелый, пропахший смесью алкоголя и керосина, икнул, показал нам рычаги управления лодкой, взял деньги и выдал взамен замусоленную карту местности и ключи от глиссера. Он не задал ни единого вопроса, за что все были ему благодарны.
Шестая изучает карту, сравнивая ее с распечаткой карты Эверглейдс из интернета, на которой Пятый отметил местоположение Ларца. Она попеременно глядит то на нашу распечатку, то на план лодочника, который содержит больше подробностей о местных притоках и заводях, хотя и порядком замаран. В конце концов, она раздраженно опускает обе карты:
— Ничего не понимаю, — бурчит она.
— Не надрывайся, — отвечает Девятый, держа курс на закат. — Пятый хвалился, что знает дорогу, вот пусть для разнообразия принесет хоть какую-то пользу.
Я гляжу в небо, выискивая там Пятого. Он взлетел около пятнадцати минут назад, сославшись на то, что так он, дескать, быстрее найдет Ларец. Горизонт начал окрашиваться розовым, что в обычных обстоятельствах показалось бы мне красивым, но сейчас это выглядит скорее зловеще.
— Не хочу показаться трусихой, — говорю я настороженно, заправляя влажную прядь волос за ухо, — но меня что-то не вдохновляет перспектива остаться тут после заката.
— Меня тоже, особенно если учесть, что наш почетный навигатор понятия не имеет, как вернуться обратно к цивилизации, — подхватывает Восьмой, постукивая пальцем по карте в руках у Шестой.
В ответ Шестая молча пронзает Восьмого прищуренным взглядом. Девятый лишь смеется. На его рубашке видны большие пятна пота, и мошкара постоянно кружит вокруг него плотным роем, но он как будто не замечает. Даже похоже, будто он наслаждается — влажностью, липкой кожей и неотступным чувством опасности. Для него это родная стихия.
— А я-то уже размечтался, что мы тут заночуем после того, как закончим, — заявляет он.
Мы с Восьмым издаем стон. Если б не аллигаторы, скрывающиеся под водой, я бы точно воспользовалась моментом и сбросила Девятого за борт. Снова смотрю на небо, напрягая глаза в поисках Пятого.
— Вот увидите, он скоро вернется, — говорю я. Нет повода ждать подвоха, тем более наша поездка с самого начала протекает гладко. Я, как и прежде, не рада, что мы оставили Джона и Эллу, но доводы ребят меня убедили. Действительно, сидя в Чикаго, мы ничем не могли им помочь. Мне, конечно, далеко до Девятого с его энтузиазмом, но все равно на душе намного легче оттого, что мы заняты хоть чем-то, ищем способ помочь друзьям и выиграть эту войну.
Только бы не заблудиться в этом болоте. Это было бы совсем не весело.
Сверху появляется чья-то тень. Пятый. Он на мгновение зависает над лодкой, а затем осторожно опускается рядом с нами. Пот катится с него градом, белая футболка промокла насквозь.
Девятый усмехается:
— Да ты таким макаром сбросишь пару-тройку кило, может, задержимся тут подольше, а, пухлик?
Пятый скрипит зубами, смущенно стягивая с себя мокрую футболку. Мы все покрыты потом и грязью, но почему-то Девятый не может отказать себе в удовольствии поддеть Пятого. Я-то надеялась, что игра с захватом флага помогла им наладить взаимоотношения, но трения между ними сохраняются до сих пор.
— Не слушай его, — говорю я Пятому. — Ты нашел Ларец?
Пятый кивает, указывая вперед по ходу движения:
— Километра через полтора будет клочок твердой земли. Ларец там.
Девятый вздыхает:
— Ну и какого лешего ты просто не откопал его и не прилетел с ним сюда?
Пятый ухмыляется:
— Ты чем слушал, когда мы обсуждали план? Решили же, что физическим трудом занимаешься ты.
— Чего? — Девятый недоуменно глядит на Восьмого. — Он прикалывается?
Восьмой, подыгрывая Пятому, неопределенно пожимает плечами.
Шестая раздраженно фыркает:
— Просто веди эту треклятую лодку, Девятый.
— Слушаюсь, кэп, — говорит Девятый, разминая пальцы. — Один Ларец, прямо по курсу.
Шестая переводит взгляд на Пятого. До сих пор она все больше помалкивала, что не очень-то на нее похоже: