Рикали открыла рот от удивления, но тут же зажала его ладошкой.
– Ну, до чего же нечистоплотные твари! – Несун поглядел на обглоданную козу, отломил от ее черепа рог и приставил к уху, как раковину, словно надеясь услышать шум моря. – Видно, мама с папой не научили их убирать за собой после еды, – заявил кобольд, очищая рог от кусков гнилой плоти и прикрепляя к поясу. – Отвратительные существа.
– Мы обыскали уже три пещеры и никого не нашли. Только воду и козьи кости. Несомненно, великаны были здесь, но, похоже, ушли несколько недель назад. – Риг прислонился к утесу и поискал взглядом Дамона, который полез выше и сейчас выглядел угольно-черным силуэтом на фоне хмурого неба. Мореход погладил себя по бурчащему животу: – Небо и мои кишки говорят, что дело идет к закату. Да и добрались мы почти до вершины. – Он вытащил из кармана кусок жареного корня, разломил надвое и сунул половину в рот.
Несун и Рикали полезли за Дамоном; девушка попутно умудрялась что-то выговаривать кобольду.
– Может быть, они ушли выше в горы, – предположил Мэлдред.
Плечи Фионы поникли.
– Мне необходима награда, которую обещал Доннаг, и те сорок мужчин.
– Людоедов, Фиона. Он обещал тебе людоедов, – поправил Риг и добавил тише, что обещание Вождя стоит приблизительно столько же, сколько полуразложившиеся козьи туши, которые они нашли.
– Людоеды тоже мужчины, Риг, – возразила девушка. – И я была бы только рада их помощи.
Мэлдред встал между ними и посмотрел на соламнийку мерцающими глазами:
– Вы получите их, леди-рыцарь. Мы обыщем еще несколько пещер и, если никого не найдем, вернемся в Блотен. Я объясню Вождю, что мы сделали все возможное, и скажу ему, что великаны ушли и больше не будут представлять угрозы Облачному Холму. Если Доннаг поймет, что опасность для его подданных миновала, он выполнив свое обещание.
Мореход вопросительно поднял брови, словно заявляя: «Да неужели?»
– Нашел! – крикнул Дамон сверху. Он стоял на уступе перед входом в одну из пещер.
Это был скорее пролом, который напоминал рваную рану, как будто некое огромное чудовище острым когтем распороло гору.
– Нашел следы великанов? – громко спросил Мэлдред.
Дамон помотал головой:
– Следов здесь нет. Но я нашел кое-что поинтереснее.
С этими словами Грозный Волк исчез в пещере. Рикали и Несун последовали за ним.
– Прошу, леди-рыцарь. – Мэлдред поклонился Фионе, предлагая ей первой начать подъем, и шагнул к девушке, чтобы помочь, но Риг положил руку ему на плечо.
– Она – моя женщина, – сказал мореход просто. – Мы собираемся пожениться через несколько месяцев. Мне не нравится, как ты на нее смотришь, и надоело, что ты все время увиваешься вокруг нее.
Мэлдред усмехнулся;
– А мне кажется, что она своя собственная. И вы пока не женаты. – И силач отодвинул морехода в сторону, прежде чем изумленный Риг успел ответить.
Мер-Крел остался на уступе один и несколько минут стоял, слушая дождь, барабанящий по камням, и глядя вниз, на деревню. Отсюда она казалась скоплением кукольных домиков, а люди, гномы и козы – насекомыми, бессмысленно ползающими среди луж. И Ригу вдруг страстно захотелось, чтобы эти лужи стали одним огромным озером и поглотили Облачный Холм.
Снаружи просачивался тусклый свет, но Дамону и его было достаточно, чтобы увидеть, что пещера необычная. Он стоял посреди высокого узкого прохода на мозаичном полу, выложенном разноцветной каменной плиткой. Шесть высоких колонн поддерживали потолок, который терялся в высоте футах в сорока над головой. Это были древесные стволы толщиной с тело взрослого мужчины. Грозный Волк удивленно задумался, каким образом эти гигантские деревья сумели поднять так высоко в горы и установить в пещере. Стволы, побелевшие от времени, были украшены резными изображениями гномов, стоящих друг у друга на плечах. Верхний в каждой пирамиде был увенчан короной, и казалось, что потолок пещеры держится на их воздетых руках.
– Умереть можно! – воскликнула Рикали. Они с Несуном только что подошли сзади и тоже увидели это необычное зрелище.
– Нужен факел, – сказал Дамон, – Хочу рассмотреть все это получше.
– Все факелы у Фионы, – неприязненно заметила полуэльфийка.
Когда к ним, наконец, присоединились остальные и факел был зажжен, компания увидела, что стены пещеры украшены множеством барельефов. Все они изображали гномов – мужчин, женщин, детей – и были выполнены с потрясающей точностью, словно неведомые резчики поставили себе задачу передать облик каждого изображенного до мелочей. Здесь не было ни одного лица, которое было бы похоже на другое. Некоторые барельефы изображали раненых воинов, другие – жрецов с символами веры, висящими на груди. Каменные лица гномов передавали невероятное число эмоций: счастье, гордость, печаль, любовь, удивление и еще великое множество чувств.
Пол был ровным и гладким. Разноцветная мозаичная плитка складывалась в лицо пожилого солидного гнома с развевающейся копной волос, которые касались стен пещеры. Колонны создавали некое обрамление этого лика, на челе которого отпечаталась мудрость веков. Глядя на мозаику, можно было смело сказать, что это отнюдь не рядовой гном. От времени краска на плитках выцвела, но Дамон предположил, что заплетенная в косички борода гнома некогда была ярко-рыжей, а бусины в ней – золотыми и серебряными. Широко посаженные глаза на лице гнома были черными; в них были вправлены жаровни, которые, видимо, использовались для каких-то церемоний.
– Реоркс, – сказал Грозный Волк и положил ладонь на эфес меча. Затылок и заднюю часть шеи покалывала. В этом месте было что-то странное, но что именно – он разобрать не мог. Дамон посмотрел прямо в глаза мозаичного лика, и ему показалось, что за ним наблюдают: он научился прислушиваться к таким ощущениям в свою бытность Рыцарем Такхизис. Грозному Волку было не по себе, но он должен был вернуться в Блотен за мечом, а значит, сейчас бояться было не ко времени. Он еще раз окинул взглядом колонны. – Должно быть, это один из Храмов Реоркса.