Внезапно драконица, взревев, поднялась на дыбы. В груди Дамона вспыхнула надежда – это был его шанс. Однако его бедро под вросшей чешуйкой болело все сильнее. Грозный Волк сглотнул, ощущая в горле едкий привкус яда, и вновь попытался подняться, но резкая боль прострелила его ногу, пригвоздив бывшего рыцаря к земле.
В реве драконицы появились дрожащие нотки, и Годерик издал торжествующий вопль. Глаза Дамона затуманились от боли, но он сумел разглядеть своего помощника. Храбрый эльф был с ног до головы измазан драконьей кровью и продолжал наносить удар за ударом.
Драконица забилась, мотая из стороны в сторону головой на длинной шее. Внезапно ее желтые глаза нашли Грозного Волка, и тому показалось, что огромная чешуйчатая пасть растянулась в насмешливой улыбке. Сердце Дамона замерло от леденящего ужаса, но он сумел отползти в сторону, спрятался за ближайшим деревом и попытался унять жгучую боль, распространяющуюся по телу от пылающей чешуйки.
– Ее нельзя победить, – тихо сказал Грозный Волк и сплюнул. – Бесполезно даже пытаться. Я бы мог пожертвовать своей жизнью, но от этого не будет никакого толку. – Часть его еще пыталась вернуться к остаткам отряда, но Дамон уже отвернулся от сражения и от Годерика и захромал через папоротники прочь. – Им все равно не поможешь.
Звуки битвы становились все тише. Не только потому, что Грозный Волк постепенно удалялся от реки, но и потому, что последние из его подчиненных гибли один за другим. Скоро он услышал громкое шипение и далекий, слабый возглас Годерика:
– Магия! Тварь владеет магией!
И все стихло. Больше ничто не нарушало лесной тишины, кроме хруста сухих веток под ногами Грозного Волка да стука его собственного сердца.
Дамон проблуждал в лесу несколько дней, надеясь выследить драконицу и добить ее, но та словно испарилась. Тогда бывший рыцарь принял решение возвращаться обратно в Бартер.
Был поздний вечер, и Дамон с трудом нашел открытую таверну. На его изорванную одежду и спутанные волосы никто не обратил внимания, а доспехи Грозный Волк предусмотрительно бросил на окраине города. Устроившись за свободным столом, он заказал пива и принялся планомерно напиваться, размышляя, как сказать Палину Маджере о своем неудачно закончившемся походе.
Когда очередная кружка опустела, он стукнул ею по столу и заорал:
– Пива!
Кружка осыпалась глиняными черепками. Посетители таверны, привлеченные шумом, на мгновение отвлеклись от своих дел, но, увидев, что драки или других развлечений не предвидится, вернулись к игре в кости и возобновили приглушенные разговоры. Официантка, похожая на девочку эльфийка, маленькая и хрупкая, поспешила к столу Дамона с новой кружкой в одной руке и кувшином пива в другой. Танцующей походкой она привычно пробежала меж тесно поставленными столами, поставила перед Грозным Волком кружку и наполнила ее.
– Эт-то хорошо, – сказал он хриплым от выпитого голосом. – Я хочу сегодня напиться. Не дай мне уйти отсюда трезвым, ладно? – Дамон поднес кружку ко рту и длинным глотком осушил ее. Девушка не сводила с него глаз. Грозный Волк снова грохнул посудиной по столу, но не так сильно, как в прошлый раз, и эльфийка наполнила ее снова, поморщившись, когда Дамон громко рыгнул. От него исходил запах перегара и пота, что не самым лучшим образом действовало на тонкое эльфийское обоняние. – Хорошая девочка, – пробормотал Грозный Волк, развязал мешочек, извлек из него несколько стальных монет и опустил в карман ее фартука, самодовольно ухмыльнувшись, когда глаза официантки расширились от такой щедрости. – Оставь весь кувшин.
Девушка поставила кувшин на стол и принялась сметать глиняные черепки в подол фартука.
– Ты такая скромная, – продолжал Дамон. Его темные глаза заблестели в свете фонарей, подвешенных под стропилами и мягко освещающих низкое помещение кроме самых дальних углов, которые были погружены во тьму. – Мне нравятся скромные женщины. – Он протянул руку, так что стало видно темное пятно пота под мышкой, и ухватил девушку за запястье, усаживая ее к себе на колени и не обращая внимания на посыпавшиеся на пол черепки. – И еще нравятся эльфийки. Ты мне напоминаешь Ферил. Она тоже эльфийка. И я когда-то был в нее влюблен. – Дамон взмахнул свободной рукой и опрокинул кувшин. Сидящий за соседним столом пожилой полуэльф сердито выругался – пиво забрызгало его одежду. Несмотря на опьянение. Грозный Волк отметил, что кроме глядящего на него с негодованием полуэльфа и двух мужчин, болтающих перед весело потрескивающим камином, все посетители таверны – квалинестийцы.
– Бартер – эльфийское поселение, сударь. Здесь живут в основном квалинестийцы. – Девушка примирительно улыбнулась раздраженному полуэльфу. Тот отжимал подол залитой пивом туники и негромко ругался на языке Квалинести, посматривая на Дамона водянистыми голубыми глазами, в которых светилось презрение.
– Верно, девочка, – сказал Грозный Волк. – В этих местах вообще мало людей. Будь их здесь много, они сделали бы стулья побольше и потолки повыше. Людей вообще мало. – Выражение его лица на мгновение смягчилось, глаза стали печальными и воззрились в пространство, словно обнаружили там что-то, чего официантка увидеть не могла. Рука, обхватывающая ее талию, ослабела, хоть и не опустилась, а второй рукой Дамон провел по ее заостренному ушку. – А иногда мне кажется, что их вообще не существует. Для меня.
Девушка внимательно посмотрела на странного посетителя. Если бы не длинные спутанные волосы цвета воронова крыла, которые много дней не видели расчески, и колючая, неопрятная щетина на щеках, он бы мог показаться очень красивым. Посетитель был молод даже для человека – эльфийка не дала бы ему больше тридцати лет. У него был крупный рот с полными губами, влажными от пива, высокие скулы придавали твердости и мужественности загорелому лицу. Распахнутая рубаха под кожаным жилетом открывала мускулистую грудь, блестящую от пота, словно смазанную маслом. Но особенно эльфийку привлекли его глаза – таинственные, завораживающие, словно затягивающие в свои темные глубины.
– Позволь мне идти, сударь, – сказала официантка, не делая никаких движений, чтобы освободиться, и ее слова прозвучали совершенно неубедительно. – Надо обслуживать посетителей. А тебе не стоит искать неприятностей на свою голову.
– Мне нравятся скромные женщины, – повторил Дамон, и его глаза на мгновение прояснились, словно тайна ушла в самую их глубину. – Скромные…
– А ты ей не нравишься, – подал голос забрызганный пивом полуэльф, – так что отпусти ее.
Свободная рука Дамона потянулась к висящему на поясе мечу.
– Нам не нужны неприятности, – произнесла девушка, на этот раз убедительно, заглядывая ему в глаза, – Пожалуйста…
– Хорошо, – неожиданно согласился Грозный Волк. Он убрал руки – с талии девушки и с эфеса меча – и обхватил ладонями кружку. Мгновение его сузившиеся глаза сверлили полуэльфа, затем он пожал плечами: – Не нужны, так не нужны, – и ласково обратился к официантке: – Принеси мне еще выпивки. Только не той кислятины, которую ты подала в прошлый раз. Я знаю, что у вас здесь есть превосходное эльфийское вино, я даже чувствую его запах. Оно крепче и лучше. Подай его.
– Может быть, тебе лучше уйти? – предложил пожилой полуэльф, когда девушка ушла. Его голос был необычайно низким и грубым. – Ты выпил больше чем достаточно.
Дамон покачал головой, чувствуя, как напрягаются мышцы:
– Ты же видишь, я все еще могу соображать, а значит, выпил недостаточно. Но ты не беспокойся. Скоро я двинусь в путь. Думаю, с первыми лучами солнца. И ни тебе, ни этим квалинестийцам не придется больше меня терпеть.
Полуэльф подошел ближе. Дамон увидел собственное отражение в большом полированном медальоне, который висел на груди старика на изящной цепочке, и нахмурился – он и не представлял себе, что так потрепан. Полуэльф склонился над Грозным Волком и сказал свистящим шепотом:
– Иди топить свои печали в другое место.
Дамон нацепил на лицо подобие улыбки и открыл было рот, чтобы продолжить спор, но порыв холодного ночного ветра отвлек его. Дверь таверны распахнулась так широко, что ударилась об стену, и на пороге появились два эльфа. Оба выглядели грязными и измученными, но один, с сучковатым посохом в руках, был ему незнаком, а вот второй, в одежде, покрытой пятнами засохшей крови…