— Не ори на весь этаж, — устало вздыхая, просит Андрей. — Я прошу, давай подойдем к разговору с холодной головой. Решим все спокойно, Маш.
— А ты всегда ко всему подходишь с холодным рассудком!
— Маш, пожалуйста.
— Иди ты к черту вместе со своей цветочницей и ее гребанными фиалками, — приближаясь к нему вплотную, говорю уже тише, но не менее злостно, разворачиваясь на каблуках, и стремлюсь, как можно быстрее покинуть здание. Кажется, в этот миг я ненавижу весь мир, всех и каждого, кто попадается на моем пути. Где ваша хваленная справедливость? Почему небо не разверзлось над их головами, пронзая их мечом возмездия за ту боль, что они мне причинили? Ладно она, но Андрей, тот человек, которого я всегда возвышала, в которого верила, которого любила всем сердцем… Как может он так жестоко топтать мои чувства, прекрасно зная, насколько он важен для меня? Яростно толкая большую стеклянную дверь, даже не смотря по сторонам, я быстро выхожу на улицу.
— Смотри, куда прешь, курица! — слышу я за своей спиной недовольный голос незнакомого парня, которого задеваю, погрузившись в свои мысли. Замерев посреди тротуара, я ошеломленно оборачиваюсь в его сторону, отмечая, что несколько человек, невольно ставшие свидетелями этой сцены, мгновенно прекратили свои разговоры, заинтересованно глядя на нас. Разве что двое мужчин, стоящие чуть поодаль, не обратили никакого внимания на произошедшее, с серьезными лицами обсуждая какую-то важную тему. «Хватит!» — словно в рупор кричит мое подсознание. На сегодня с меня унижений довольно, и я не позволю еще одному человеку вытереть об меня ноги, словно я коврик на входе, кем-то брошенный для украшения интерьера. Даже не успевая подумать, чем это может быть чревато, я гордо вскидываю голову, и подхожу к одному из беседующих мужчин, без всяких слов забирая из его рук, поднесенный к губам бумажный стаканчик с ароматным кофе, наверняка купленный в кафе на углу, и смело направляюсь к обидчику. Остановившись в паре шагов от него, я выплескиваю напиток на его клетчатую рубашку, на долю секунды представив перед собой холеное лицо любовницы мужа, мгновенно сменяющееся утомленной физиономией Андрея, и не дожидаясь реакции парня, вновь возвращаюсь к незнакомцам.
— Спасибо, — протягивая пустой стаканчик, быстро прохожусь взглядом по лицу так нагло обворованного мной мужчины, не обращая внимания на сыплющийся за моей спиной отборный мат. Мой невольный соучастник одаривает меня улыбкой, явно давая понять, что ничуть не обижен на меня за то, что так и не насладился своим кофе, а я, спешу слиться с толпой прохожих.
— Я умру без него, — размазывая тушь по щекам, жалуюсь я подругам. — Умру!
— Не говори глупостей! Пей, — пихая в мою трясущуюся ладонь резной невысокий бокал с янтарной жидкостью командует Света. — Еще сам приползет! В ногах будет у тебя валяться!
- Не приползет, — рыдая навзрыд, отвечаю я. — Это всё, понимаете? Всё! Не могу, не могу, девочки! Всё внутри болит!
Я чувствую крепкие объятия Иры, ее утешающее поглаживание по моей спине, и еще сильнее даю волю рыданиям, мысленно благодаря Бога за то, что рядом есть близкие люди, всегда готовые выслушать.
— Вот ведь козел! — подкуривая сигарету, злится Иванова, глядя прямо перед собой. — А такой всегда правильный, прям куда деваться!
— Маш, ну прекращай уже, — ласково обращается ко мне вторая подруга, прижимая мою голову к своей груди.
— Надо было выдрать ей все волосы! — заявляет Света, делая очередную затяжку. — Не надо было его вообще прощать! Пусть бы катился к ней сразу, как только посмел тебе о ней заикнуться! Зачем такой мужик вообще нужен, если на него нельзя положиться?
— Глупая, она ведь его любит! У них сын! Так что ее можно понять…
— Сын! Думаешь лучше, когда папа ходит с недовольным лицом, а мама слезы утирает? Надо знать себе цену, и, прежде всего, любить себя! Как эта его художница! Думаешь она будет его обстирывать? Выкуси! Наверняка, будет собой заниматься, чтобы он не расслаблялся, думая, что раз она с ним, значит можно больше ни о чем не переживать. А ты, как наседка с ним носилась: «Андрюша то, Андрюша это!».
— Ну, Свет! Ей и так тяжко…
— Тяжко! Хватит уже себя жалеть! Соберись и сделай хоть что-то сама! Либо верни уже мужика, либо устрой ему райскую жизнь, чтобы знал, что нельзя так плевать в душу!
Я вскидываю голову, внимательно взирая на Иванову, обдумывая ее слова, на какое-то время забыв о душащих меня слезах.
— Как? — растерянно обращаюсь к ней, высмаркиваясь в салфетку.
— Как отомстить или как возвращать?