— Ты такая горячая, — слышу его голос.
— Спасибо, а то я спину не чувствую из-за холода.
— Я могу согреть, — говорит мой партнёр по танцам, и снова я разочаровываюсь, ну не то, что хотела услышать.
— Нет, Демиен. Я, конечно, рада что ты здесь, но мы же всё решили еще в прошлом месяце.
— Рия, почему ты так категорична?
— Демиен, не сейчас, — я устала, просто оставляю его танцевать, а сама иду к отцу, надо разузнать, сколько ещё буде длится моя пытка. Когда подхожу, он с кем-то беседует, мне не видно лица, но, похоже, мой старик ещё не выдохся знакомить меня с людьми. Когда подхожу к ним, его собеседник поворачивается ко мне, чтобы остановить моё сердцебиение.
— Рия, дорогая. Это молодой Генерал, Эрик Кана, сын моего давнего друга.
— Генерал, это моя дочь, Рия, гордость нашей семьи, — он пожимает мне руку, дольше чем положено, сжигая меня взглядом, большим пальцем гладит тыльную сторону ладони, улыбается и вежливо говорит:
— Да, мистер Ривер, вижу, вам есть чем гордиться, — моё сердце разбивается, Эрик знает, кто я, и точно знает, что нет повода для гордости. Надо было отцу рассказать правду.
— Можно мне пригласить на танец вашу дочь? — обращается он к моему отцу.
— Конечно, если она не против, — Эрик смотрит на меня, и я уже согласна, с ним хоть в ад.
Его рука обжигает голое тело, одна часть меня просто обожает это гребаное платье. Кладу руку на его плечо, и мы танцуем медленный вальс. В голове вертятся воспоминания тех двух ночей, и его близость всё больше дурманит, сама не понимаю, как начинаю прижиматься к нему при первой же его попытке притянуть меня ближе. Он начинает ласкать мою голую спину, я вся напрягаюсь, мои ночные фантазии сбылись — он рядом, но то, что он делает, лучше всяких фантазий.
Когда песня подходит к концу, я понимаю, что не в состоянии стоять ровно, не то чтобы ходить. Соски торчат через тонкую ткань, я мокрая между ног. Когда он прижимается щекой к моему лицу, я уже не контролируют себя.
— Эрик, — я даже не шепчу, я стону его имя.
— Сейчас детка, потерпи, — он знает, что мне нужно, и судя по его хриплому голосу — нам обоим. Эрик выводит меня из зала, когда оказываемся в коридоре, он тянет меня в сторону лифта. Нажимаем кнопку, и, пока он спускается, мне кажется, что прошла вечность. Наконец двери лифта открываются, когда она закрывается и мы набираем верхний этаж, Эрик мучительно медленно подходит ко мне. Я смотрю на него как завороженная, мне нужен поцелуй. Мне нужны объятия. Но он даёт только секс. Разворачивает меня, и заставляет упереться руками о зеркальную стенку лифта, я пытаюсь возмутиться, но когда он просовывает руки сквозь вырез на спине платья и сжимает мне грудь, я опять обо всем забываю. Он трется об меня своим стояком, когда он успел его вынуть?
— Эрик прошу, — я больше не в состоянии ждать, он отпускает груди и поднимает мне платье.
— Сколько, Рия? — мой бедный мозг пытается разобраться с вопросом, пока моё тело пытается добиться развязки.
— Эрик, я не могу, — я умоляю его, упираюсь в него спиной, пока сжимаю свою грудь одной рукой, другую поднимаю и касаюсь его шеи.
— Сколько, Рия? Сколько их было после меня? — ах вот вы, Генерал, о чём. Чёртов собственник.
— Ни одного, Эрик, — я, кажется, хочу что-то ещё сказать, но мысль вылетела из головы когда он входит в меня. Перед этим схватив горло и приподняв голову для поцелуя. Поцелуя, от которого я кончаю через пару толчков. Нельзя называть его движения нежными, ни языком у меня во рту, ни членом в моей киске. Эрик снова наклоняет меня вперёд, заставляет опереться на стенку. Он трахает меня жёстко, бешено врываясь в мои глубины, растягивает до упора. Сжигая мозг. Его язык у меня во рту совершает невероятные движения, такие же грубые, он кусает мои губы, когда даёт глотнуть воздуха, затем облизывает и снова входит в мой рот, чтобы продолжить лучший поцелуй в моей жизни. Когда лифт начинает движение вниз, мы понимаем, что времени ничтожно мало, и он прибавляет темп, я не подозревала, что это возможно. На этот раз кончаем вместе, как бы я не хотела с ним разъединиться, выбора нет. Дверь открывается в тот момент, когда я поправляю вуаль, он же стоит с каменным выражением лица. Только вот на нижней губе нехорошо вытер мою помаду. Естественно, мы не в силах ходить, вот и стоим, подвозим молодую пару до их этажа. Они стоят молча, только я из-под опущенных ресниц ловлю её одобрительный взгляд. Вот что значит женская солидарность.
Вниз едем молча, я привожу себя в порядок. Его внезапная холодность делает больно, но я не признаюсь. Но когда собираюсь выходить, он притягивает меня обратно и сжимает в объятиях. Просто, без слов. До дрожи.
В зал он не возвращаться, он уходит. Но мне почему-то спокойно на душе, может, это из-за его объятий, или из-за того, что вечер подошёл к концу. Сегодня я еду домой, пока ещё он есть. Если генерал узнает, что во главе повстанцев моя семья, в частности мой отец, он уничтожит мой мир. Но что-то мне говорит, что он всё прекрасно знает, и уже давно.
В моей комнате не меняется ничего, даже мои куклы на месте. Впервые купаюсь без особой радости, даже с досадой. Не хочу смывать его запах, его прикосновения. До сих пор чувствую его во мне.
После душа сижу на кровати и думаю, если бы я приняла его предложение, то была бы сейчас с Тими, и с ним. Но потом отгоняю эти мысли. Я и так уже наломала дров. Пора исправляться.