Уже месяц прошёл после нашей последней встречи, хоть я и каждый день получаю доклад о её местонахождении, я понимаю, что всё больше хочу видеть Рию, меня тянет к ней, и я устал, чертовски устал сопротивляться. И когда я набираюсь смелости, оказывается, что я слишком долго ждал. Теперь, сидя на лавочке перед окнами её квартиры с бутылкой виски, понимаю всю абсурдность ситуации. Просто три часа назад, когда я шёл к ней, из её дома выходила молодая пара, комментируя: «какая они красивая пара, как подходят друг другу, и Рия-то — молодец, не упустила такой шанс.» Не уверен, какую по счету сигарету я достаю, но спичек уже нет, как и сил встать и уйти. А самое страшно это то, что никак не могу оторвать взгляд от счастливой Рии в синем платье. Естественно, рядом вьется этот сопляк, зря всё-таки спас его и не пристрелил после.
— Вам нехорошо? — поворачиваюсь на голос, рядом садится весьма приятная особа.
— Ну почему же, наоборот, мне очень хорошо, и, может быть, станет ещё лучше, если согласитесь сопроводить меня в бар, — вот так у меня появляется Мэри. Даже не знаю, зачем она мне, но с ней удобно. Иду к ней, когда могу и когда есть настроение. Я ужасно занят в последнее время, сам лично езжу за артефактами по наводкам. Сам лично присутствую на облавах, на допросах. Блядь, я стараюсь быть везде, лишь бы не дома, лишь бы не оставаться одному. Ведь образ этой суки не выходит из головы. Постоянно ловлю себя на мысли, что хочу пойти к ней, вышибить мозги Демиену и забрать её себе. Насильно, привязать к кровати в своём доме и никогда не отпускать. Если я не болен, то не знаю, что значит эта навязчивая идея.
— Генерал, к вам с докладом мистер Чейс, — говорит Надин, моя секретарша.
— Хорошо.
Оказывается, дела на фронте идут ужасно, и ещё через месяц мы проигрываем войну. Формально, конечно, если не считать, что война была по большей части для отвода глаз. Нам нужны были кое-какие детали на территории разных стран. И потому мы просто решили пойти и забрать их, а забрать вдобавок ещё и страну оказалось куда проще, чем делать запросы, объяснять, что да почему, кому попало.
Первым делом еду домой, знаю, она придёт за Тими, и я не могу допустить, чтобы Рия забрала его. Я хочу помучить, сделать ей больно. И у меня получается, вижу, как она забегает в дом, как плачет у машины. Хочу подойти к ней, обнять, но всего лишь отхожу от окна. Она уезжает, надо же, как этот идиот отпустил её одну? Впрочем, если бы я был не меньшим идиотом, то сейчас у нас была бы семья.
Проходит почти пол года, как война закончилась. Теперь у меня новая работа, вернее, мне принадлежит авиакомпания, основанная моим дедом. Мы с Тими и нашей няней Адель живём в Бёрне. Жизнь медленно идёт вперед. По сей день мне доставляют отчёты о Рие, но со дня её помолвки я не открывал ещё ни один конверт. Они в кабинете в ящиках. Не могу решить, что с ними делать.
Вот и сегодня еду и думаю, после того, как вернусь из музея, сожгу всё к чертям. Мери ждёт меня у входа, вся такая нарядная, здесь будут влиятельные люди, и мне нужна подобающая компания. Ну ещё она хороша, когда стоит на коленях передо мной. Сегодня выставка фотографий, автор какой-то бывший парикмахер, Хю Вайт, кажется. Никогда не понимал кардинальные изменения в выборе профессий, но должен отдать ему должное, некоторые работы восхитительны. Вот, например, одна сразила меня наповал. Смотрю даже не моргая. На снимке некая особа в длинном плаще, она идёт по мостовой, и ветер раскрывает полы, открывая взору стройные ножки в чулках и на каблуках, она старается удержать верх плаща от той же участи, вцепившись в ворот двумя руками. Волосы тоже сдуваются, некоторые пряди прилипают к лицу из-за только что прошедшего дождя, а, может, эти капельки на красивом, строгом лице и не дождь вовсе.
— Красивая, не так ли? — всё ещё одурманенный ею, киваю головой. Мужчина продолжает, смеясь. — Ну вот, и вы сражены наповал. А стоит мне говорить ей, что она восхитительна, как сразу получаю угрозы о расправе.
— От её мужа, полагаю? — говорю наконец, смотря на собеседника.
— Мужа? О боже, нет! — мужчина смеётся, потом делает задумчиво строгое лицо и продолжает. — Думаю, нет ещё такого мужчины, чтобы смог вытерпеть с ней больше минуты, и остался при этом цел. Война оставила свой след даже в такой сильной особе, как Рия Ривер.
Смотрю как идиот, перевариваю информацию. То есть как? А сопляк куда делся? Мой собеседник радостно сообщает, что ведь она здесь, и я могу попытать счастья. Я хочу сказать, что вряд ли это хорошая идея, когда оборачиваясь на её голос, получаю звонкую пощечину и короткий:
— Ну привет, Генерал.