— Девочка, как тебя зовут? — спрашивает Адель, колдуя над моими волосами. Такой простой вопрос, а ответ заставил меня подумать. Смотрю на неё в зеркале и смущенно улыбаюсь. — Можешь не отвечать. Впрочем, это впервые, чтобы молодой хозяин приводил гостью, так к тому же с ребёнком. Прости меня за дерзость, дорогая, но если ты думаешь вернутся к мужу и…
— Нет, нет, Адель, — перебиваю женщину, — вы не так всё поняли, мы не любовники, — боже упаси, — и я не замужем.
— О. Ещё раз прошу прощения, я не хотела вас обидеть, должно быть, трудно приходится девушкам вашей профессии. — Боже, о чём она?
— Моей профессии? — как дура улыбаюсь в зеркале.
— Ну да, раз вы не замужем, и у вас ребёнок. Значит…
— Боже, нет, я не проститутка, я секретный агент, — замираю от сказанного мною же. Она довольно улыбается. Ну конечно, она знала, что я не имею ничего общего ни с первым и не последним вариантом. Та ещё няня, Генерал весь в неё. Ну что ж, терять нечего. — Меня зовут Нефертария.
— Нефертария, красивое имя. Так вот, Нефертария, обидишь моего мальчика и будешь иметь дело со мной, — первая моя реакция злость, хочу съязвить, сказать, что этого тирана не возможно обидеть, что он бесчувственный убийца. Но когда всматриваюсь в её лицо, то понимаю, что для этой женщины он всё ещё маленький мальчик, за которым она должна присматривать, которого должна оберегать. Для неё он тот самый «блудный сын» из библии, такой же любимый и долгожданный.
— Не обижу. И вы можете звать меня Рия.
— Хорошо, Рия, вам пора, — встаю и ещё раз смотрюсь в зеркало, темно бордовое платье — халат, с достаточно откровенным декольте чуть ниже колен, того же цвета лодочки. Волосы, закрученные на концах, ниспадают до поясницы, пухлые губы, синяк под глазом и усталый взгляд.
— Адель, — даже не знаю зачем зову женщину, она останавливается у двери.
— Девочка, я думала, та, кто не боится словить пулю, не должна боятся таких простых вещей как знакомство.
До лестницы, что ведёт в первый этаж, идём молча, я смотрю на многочисленные семейные фотографии вдоль всей стены коридора. Но так как идём быстрым шагом, я толком не могу рассмотреть ни одну. Когда доходим, женщина кивает мне и уходит. Я остаюсь стоять перед неизвестностью. Наконец, решаюсь спустится, на половине ступеней вижу его, да он издевается. Он не в форме, он, мать его, в джинсах, самых обычных чёрных джинсах, в чёрной футболке. Кажется, Фортуна играет со мной не по-честному.
Додумываю мысль, когда наши с Генералом взгляды встречаются. До этого он рассматривал моё тело, с ног до головы. И вот у него горят глаза. Мы так и сверлим друг друга взглядами, даже когда подхожу к нему и, как оказывается, неприлично близко. От гипнотического взгляда Генерала меня отвлекает тихое покашливание, на секунду показавшееся очень назойливым.
Я смотрю на высокого темноволосого мужчину рядом, невидящим взглядом — ещё не пришла в себя.
— Привет, — говорит он, — я Тобиас, — у него милый голос и лицо. Полная противоположность Генерала. Мы сжимаем друг другу руки, а я пока не сказала и слова.
— Рия, — слышу за спиной его голос, — Это Рия, она капитан, ближний фронт, — он цитирует мою легенду, всё кроме имени, а я согласно киваю. Потом Тобиас знакомит меня и со своей женой, Беатрис. Прежде чем приступать к обеду, мы недолго общаемся, они оказываются очень приятными людьми. Интересно, какое к ним отношение имеет Генерал?
После, сидя за обеденным столом, к нам присоединяется довольно-таки раздражающая особа. Даже не знаю, почему раздражающая.
— Эрик, — кричит она на всю столовую, подбегает к нему с объятиями, я сперва думаю -бедная девочка, он сейчас убьёт её, но нет, он нежно обнимает и, поцеловав в щечку, сажает на свободный стул рядом с собой. — А ты должно быть та самая воительница, -говорит она, смотря на меня в упор, — что усложняет жизнь нашему Эрику.
Я отпиваю приличный глоток вина и согласно киваю головой. «Не беси меня, сучка.» —
думаю.
— Никогда не понимала женщин, что лезут в игры мужчин, — говорит она, тем самым доливая последнюю каплю в мой уже переполненный стакан терпения.
— Да? А я вот никогда не понимала, как можно отсиживать себе зад, пока другие воюют за лучшее будущее для тебя, так к тому же ещё и наглость имеют, чтобы попрекать этим солдата, — за столом царит тишина, я слышу своё сердцебиение, сейчас он меня прикончит. Нет, блядь, пусть посмеет. Встаю медленно, прежде чем меня выставят хозяева. — Прошу прощения, я уже наелась, — хочу уйти, когда Тобиас говорит: