– Мне просто необходимо найти жилье в городе, чтобы я могла ходить на работу пешком, – сказала я ему, стараясь не раздражать его во время еды. Пицца здесь была хорошей. Действительно вкусной. Они подали ее горячей из духовки, и повсюду был расплавленный сыр. Вкус был изумительный, но ее невозможно было есть деликатно.
– Либо другое жилье, либо машину, – сказал он, кивая головой. – Поговорю с презом, может, у него есть то, что ты сможешь одолжить.
– Ты хоть представляешь, что они задумали? – спросила его я. – Я имею в виду Лони и Риза. Они до сих пор не разговаривают со мной, но мне надоело сидеть как комнатное растение. Завтра выйду на работу, даже если придется побираться на своих двоих.
На лице Пэйнтера появилось странное выражение, и он вздохнул. – Можешь взять мою машину.
Ошеломленная, я откинулась на спинку стула.
– Я не пыталась выпрашивать, – сказала я ему, внезапно почувствовав себя неловко.
– Слушай, я все равно не часто ей пользуюсь, – ответил он. – Сейчас лето и я предпочитаю байк. Я уезжаю из города на пару дней, но попрошу одного из проспектов подогнать ее и оставить для тебя. Так ты сможешь снова начать работать, и встать на ноги.
Я не знала, что сказать.
– Возможно, это самое приятное, что кто-либо и когда-либо делал для меня, – прошептала я. Улыбка Пэйнтера стала натянутой, и что-то темное промелькнуло в его глазах.
– Не благодари меня слишком часто, – сказал он. Он отвернулся, махнув рукой в сторону официантки. Она тут же притащила свою задницу, и я не могла ее винить. Я бы тоже суетилась, если бы он сидел за одним из моих столиков. – Могу я получить чек?
– Конечно, – проворковала она. Я наблюдала, как она наклонилась, сверкая декольте. Но он не смотрел на нее.
Он смотрел на меня.
– Мне очень жаль, – тихо сказал он.
– Ты о чем?
Официантка вернулась и вручила нам чек. Пэйнтер вытащил бумажник и, схватив несколько банкнот, сунул их в маленькую черную папку. Затем поднялся, пора было уходить.
Он никогда не говорил мне, почему ему жаль.
* * *
Я выбрала боевик.
Там шла и романтическая комедия, которая бы хорошо смотрелась, но после того, как он предложил одолжить мне свою машину, это просто казалось жестоким. Он купил билеты, и мы направились к кинотеатру. Мы почти зашли внутрь, когда он остановился, чтобы проверить свой телефон. Потом его лицо помрачнело.
– Что случилось? – спросила я.
– Ничего, – коротко ответил он. Это была ложь, я четко поняла это.
– Нет, что-то не так. Тебе нужно идти?
Он заколебался, и я поняла, что это так.
– Нам пора, – твердо сказала я. – Ты можешь отвезти меня домой, а потом разобраться с тем, что произошло, – и кивнула в сторону телефона.
– Да, возможно, я так и сделаю, – согласился он. – Прости, не хотел закругляться по‑быстрому.
– Все нормально. Отлично провела время. Мне просто жаль, что билеты потрачены впустую.
– Не беспокойся, – ответил он. – Ерунда.
Обратный путь был другим. Я потеряла чувство затаенного ожидания, которое наполняло меня ранее. Тело Пэйнтера было напряжено. Какое бы сообщение он ни получил, оно не было хорошим. Мы подъехали к дому Риза и увидели, что там темно. Я сошла с мотоцикла и огляделась, с удивлением обнаружив, что байк Риза исчез вместе с фургоном Лондон.
– А где же все?
– Пойдем внутрь, – сказал Пэйнтер, уклоняясь от моего вопроса. Я последовала за ним, затем повернулась, выжидающе глядя на него в ожидании объяснений. Что-то случилось, и это было очевидно. Он тоже знал, в чем дело.
– Ну и что? – спросила я, когда он не ответил на мой вопрос.
– Ризу и Лони нужно уехать из города, – ответил он. – Большая часть клуба едет с ними. У нас есть кое-какие дела в Портленде. Ты можешь пока остаться здесь, ладно? Утром попрошу тех, кто приедет, привезти мою машину.
Он протянул руку и вытащил бумажник, открыл его и отсчитал пачку наличных. – Можешь использовать их, чтобы найти жилье, если ... Ну, если здесь ничего не получится.
Я тупо уставилась на деньги – это были стодолларовые купюры.
– Я не могу их принять.
Он потянулся к телефону, снова проверил его. – У меня нет времени спорить с тобой. Возьми эти гребаные деньги.
С этими словами он схватил меня за руку, и вложил в нее купюры. Затем направился к двери, и было что-то почти сердитое в его походке.