— Кино? — Варвара отложила авторучку. — Я узнаю в лекционном зале, когда будут показывать документальный фильм о вреде алкоголизма.
— Тебе парк ВДНХ нравится? — он будто не слышал ее слов.
— Тихий, изыди! — она все-таки рассмеялась. — Меня пациенты ждут, мне работать надо. И вообще, ты блондинок любишь, — Варя не заметила, как снова сбилась на «ты».
— Я уже смирился с тем, что меня нагло обманули.
— Нет, вы посмотрите на него! — не выдержала Зоя Анатольевна. — Обманули его! А ну марш отсюда, обманутый! Не мешай людям работать.
— Злая вы, тетенька, — вздохнул Тихий.
— Тамбовский волк тебе тетенька! — а потом суровая медсестра не выдержала и как-то совсем по-девичьи прыснула. — Иди домой, Тихон. Отлежись как следует. Проспись. С такой помятой рожей разве ж девушек в кино приглашают?
— Разумное замечание, — он легко поднялся на ноги. — Ну, до понедельника тогда. Дамы цветы, шампанское, конфеты любят?
Зоя Анатольевна уже в голос рассмеялась.
— Дамы любят послушных и спокойных пациентов, — ответила Варя за двоих, изо всех сил сдерживая улыбку.
— Вот чего нема — того нема.
Дверь за Тихоном Тихим закрылась.
__________
На следующий день Тихий явился на перевязку с огромным букетом бордовых роз и коробкой каких-то явно дорогих шоколадных конфет. А еще он наконец-то сменил мятый костюм на вполне нормальные джинсы и рубашку. И то, и другое было чистое, не измятое и шло ему гораздо больше, чем изжеванный костюм из серого льна. Да и отеки почти сошли на «нет». В общем, вполне похож на человека. Только повадки все те же — упырские.
— А где шампанское? — неизвестно зачем подначила его Варя.
— В машине. Сбегать?
— Добегаешься сейчас! Марш на кушетку.
— Раздеваться? Я сегодня без трусов.
— Тихий, я все-таки зашью тебе рот! — у Вари с утра настроение повышенно-кровожадное. Причина банальна и имеет гормональную основу. ПМС как он есть. И рука, гладящая колено, вызывает особенно сильное раздражение.
— У тебя такие пальцы нежные. И не только… пальцы, — ничуть не испугался Тихон.
— И будешь с зашитым ртом смотреть культурно-просветительское кино о вреде алкоголизма и пользе ношения нижнего белья.
— А нету кина о пользе алкоголизма и вреде ношения нижнего белья? — рука поползла от колена выше.
— Чего нема — того нема. Тихий, прекрати!
Разумеется, он ее не послушал.
На следующую перевязку Тихий принес белые розы — все в том же вульгарном огромном количестве.
— Тихон, ты подрался-то из-за чего? — медсестра развлекала пациента, пока доктор обрабатывала руки. Варя с удивлением поняла, что Зоя Анатольевна радикально поменяла свое отношение к самому наглому на Вариной памяти пациенту. Причем, причина Варваре так и осталась непонятна. Не в букетах и конфетах же дело? Уж этого добра Зоя Анатольевна повидала. Но сейчас в ее голосе явственно сквозили почти материнские интонации. При том, что сына у Зои Анатольевны не было. Зато наличествовали взрослая замужняя дочь и зять, в котором, как раз, Зоя Анатольевна души не чаяла.
— Да так… — пожал он плечищами. — Не из-за чего. Не помню.
— Душа просила, видимо, — вставила свое слово в диалог Варя. — И кулаки чесались.
— Вроде того.
— А женился-то кто? — не унималась Зоя Анатольевна. — Ты?
— Не. Друг.
— И хорошо, что не ты — усмехнулась медсестра. — Потому что после всего, что тут вытворял, ты, как порядочный человек, должен на Варваре Глебовне жениться!
— Давай, Тихий, иди сюда. Жениться будем, — Варвара приглашающе махнула рукой.
— Не, я жениться не могу, — он привычно устроился на кушетке. — Во-первых, я непорядочный. Во-вторых, у меня на женитьбу аллергия.
— Пробовал, что ли? — рассмеялась Зоя Анатольевна.
— Я и так знаю. Зато все остальное, кроме женитьбы… Вы только намекните, Варвара Глебовна…
— Слушай, на тебе все заживает, как на собаке, — Варя проигнорировала его слова и залюбовалась чистым темно-розовым швом.
— Давай сегодня в ресторане поужинаем? В очень хорошем. Я за тобой заеду после работы. Во сколько ты заканчиваешь?
— У меня дежурство сегодня.
За спиной кашлянула Зоя Анатольевна. Кашлянула, но промолчала.
— А завтра? — не унимался Тихон.
— А завтра я ужинаю у родителей. Пойдешь со мной?
— Пожалуй, нет. Рановато для знакомства с родителями. Ладно, обсудим в следующий раз.
За время своих посещений травмпункта Тихий оставил в кабинете пять букетов и столько же коробок конфет. Данила Шаповалов, заглянувший как-то к Варе, сравнил ее кабинет с братской могилой, за что получил нагоняй от Зои Анатольевны, и быстро исправился сравнением с цветочным магазином.
В последний день Тихон все-таки притащил шампанское, и Зоя Анатольевна клятвенно пообещала вечером выпить за его здоровье. Варя же тихо радовалась, что гражданин Тихий больше в услугах травмпункта не нуждается — в полном соответствии со стандартами оказания медицинской помощи.
— Ну, сегодня я за тобой заеду? — Тихон выглядел уже совсем как нормальный человек — немножко поцарапанный, но вполне интересный молодой мужчина. И заклеенная пластырем щека его не слишком портила. Он мог бы даже вызвать симпатию — высокий рост, широкие плечи, короткие русые волосы, серые глаза и ямочки на щеках от улыбки. Если бы не совершенно упырский характер.
— Нет.
— Почему? — с искренним удивлением.
— Потому!
Тихон обернулся за расшифровкой к своему свежеобретенному союзнику. Зоя Анатольевна пожала плечами.
— Ну, не нравишься ты Варваре Глебовне.
— А как же последний шанс? — Тихон, обернувшись снова к Варе, изобразил мимический этюд «губки бантиком, бровки домиком». Спас Варю звонок местного телефона. После чего Варвара со страшно умным и деловым видом заявила, что ее вызывает начальство, и быстро вышла. Сбежала, говоря откровенно. Тихий ее утомил просто до ужаса за все это время. Бывают же такие настырные люди!
Когда, по возвращении, Варя выразила удовлетворение тем, что с пациентом Тихим они, наконец-то, распрощались, Зоя Анатольевна с сомнением покачала головой.
— Помяните мое слово, Варвара Глебовна. Уж вы-то точно его еще увидите. Наглость вперед Тихона родилась. Он на вас глаз положил и так просто не отстанет.
Варя лишь фыркнула, принимаясь за заполнение очередной бумажки.
— Вот помяните мое слово! — повторила Зоя Анатольевна.
Многоопытная медсестра оказалась права.
Действие третье. Герой уже совсем пришел в себя и блещет гранями своего таланта. Героиня в легкой растерянности от его напора.
Из авторской суфлерской будки, с завистливым вздохом: «Шоб я так жил!»
Мелкий осенний моросящий дождь накрыл влажным одеялом Москву. Варя подняла воротник плаща, глядя на серую хмарь за стеклянными дверями. Выходить туда не хотелось. Зонтик, стопроцентно дающий гарантию амулет от дождя, Варвара утром из дома не взяла — отвыкла. О зонте не думаешь, если у тебя есть машина.
Автомобиль у Вари по-прежнему имеется, только уже вторую неделю железный друг грустит в сервисе — ждет какого-то там хитромудрого лямбда-пси-омега-или-имени-еще-какой-то-другой-буквы-греческого-алфавита датчика. Датчик сломался, без датчика законопослушная корейская машина ездить отказывалась, нужная деталь неспешно добиралась в Москву из далекой Кореи, а Варя вторую неделю маялась без машины.
Стой — не стой, а домой ехать надо, и туда хочется даже. Под теплый плед и к горячему чаю. Правда, ввиду отсутствия автомобиля, с продовольственными запасами было неважно — Варя все ждала, когда отдадут машину, и можно будет съездить в гипермаркет и затариться капитально. А машину все не отдавали, и надо все-таки зайти по дороге в ближайший к дому магазин и пополнить запасы провизии — а то на одном чае с вареньем и сыром долго не протянешь. Только вот по дождю тащиться из магазина с пакетами не хотелось, да и вообще… Может, позвонить отцу? Он работает в том же огромном больничном комплексе, что и Варя, в соседнем корпусе. Если обойти серое с синим здание, то можно увидеть отцову машину. И если попросить — отвезет домой. Варвара тряхнула головой и решительно шагнула к дверям. Делать больше ее отцу нечего, как после тяжелого рабочего дня заведующего «травмой» везти свою великовозрастную дочу домой, на другой конец города.