Второй мой вывод был связан с подозрениями Рика Граймса о причастности к исчезновениям Лиззи, Рона, Дуэйна и Карла. Здесь определенно что-то было. Но нащупать, что именно, я пока не могла. Когда говорила с Лиззи Самуэльсон, одна из брошенных ею фраз зацепила, но я пока не могла осознать, что же такого сказала вполне искренняя, на первый взгляд, девушка. С Карлом я пока не говорила, должна была сегодня, а после мне предстоял ужин с Филиппом в его втором доме за городом, чего я одновременно ждала и страшилась. Пора было двигаться дальше — в сексуальном плане. И если мы друг другу не подходим, то оборвать эти отношения прямо сейчас. Его внимание было по-джентльменски учтивым, не слишком навязчивым, но чего-то как будто не хватало. Целуя меня, он словно был мысленно где-то еще. Да и я сама, признаться, не могла отделаться от мысли, что это совсем не тот мужчина. Поэтому вопрос с тем, чтобы Филипп остался у меня на ночь, даже не стоял. У него в городском доме я бывала всего пару раз.
— Когда ты познакомишь меня с Пенни? — как-то спросила я за ужином.
Он медленно отложил салфетку.
— А ты действительно этого хочешь, Андреа? — его глубокий голос неожиданно дрогнул.
— Разумеется, она же твоя дочь, важная часть твоей жизни. Если мы… вместе, — я осеклась, но решительно договорила, — если мы на самом деле пара, то я хочу знать обо всем. О тебе, Пенни, ее вкусах и привычках.
— О, Андреа, твои слова очень много значат для меня, но Пенни нездорова и очень слаба, как ты знаешь. Как только она немного окрепнет, я непременно вас познакомлю. Устроим ужин с мороженым, — Филипп улыбнулся, взяв меня за руку.
Казалось, что не так? Но внутри шевельнулось какое-то неясное сомнение, хотя никакой подоплеки в его словах тогда я не нашла. С того разговора прошло несколько месяцев и я почти забыла о своем желании, когда Блейк неожиданно пригласил меня к себе в загородный дом на весь уик-энд. Обещал прислать машину с шофером, показать окрестности и, наконец-то, познакомить с дочерью.
— Я и не знал, что ты куришь, — тишину разрезал усталый голос.
Я резко обернулась и увидела Рика, который стоял неподалеку, вертя в руках свою неизменную шляпу и не сводя с меня внимательного взгляда голубых глаз. Я уронила окурок на землю, чувствуя, как щеки заливает краска.
— Мне иногда помогает сосредоточиться, — призналась я, — не то, чтобы вредная привычка, скорее способ…
— Справляться с ситуацией? — тихо спросил Рик. — Я сам в последние дни словно не в себе. То, что мы не можем найти Лидию… мне это это очень тяготит. Мне не дает покоя то, что если бы я год назад сделал что-то иначе, девочка сейчас была бы дома. Живая и здоровая.
— Никто не сказал, что она умерла, — быстро сказала я, — нет никаких свидетельств этого.
— Мы просто пока не нашли их, — угрюмо проговорил Рик.
Я подошла к нему вплотную, положив ладонь на предплечье и легонько сжала.
— Поедем и поговорим с Карлом. Когда все, что тебя терзает, станет просто словами, ты успокоишься. Твой сын не преступник, я уверена.
— Но он мне лжет, — Рик, словно зачарованный, уставился на мои пальцы, и кожу словно обожгло. Я хотела было отдернуть руку, но не смогла. Мы встретились глазами и некоторое время стояли так, не в силах разорвать контакт. Визг тормозов в переулке разрушил наваждение, и я сделала шаг назад, изображая бодрую улыбку.
— Пора ехать.
Граймсы жили неподалеку от Кэрол Пелетье, и каждое утро Карл заходил за Софией, а затем они встречались на перекрестке с Алишей и Дуэйном и вместе шли в школу. Лиззи и ее сестру Мику отец сам отвозил в школу, а Лидия Шеридан, как и Дэрил Диксон, обитали в трех кварталах, в более старой части города — той, что ближе к лесу и озеру. Дом Рика, покрытый свежим слоем бежевой краски, вызвал во мне странное ощущение умиротворения.
Все же Лори Граймс — круглая идиотка. Хорошо, что Шейн Уолш понял это раньше, чем обжегся, как его бывший друг. Но Рик, как мне кажется, вполне нашел свое место в этом городе. И прямо сейчас его больше всего заботили пропавшие девочки и его сын. Конечно, вранье подростков — это почти норма, они зачастую скрывают совершенно безобидные вещи, а их терпящее преобразования самолюбие обрисовывает все в преувеличенно трагичном формате, но не в случае с опасностью, грозящей реальным живым людям. Я надеялась, что сумею достучаться до Карла, что не удалось его отцу. Иногда лучше поговорить с незнакомым человеком, который тебя не осудит.
— Что ты ему скажешь? — Рик отпер дверь, приглашая меня в просторную прихожую.
— Правду, — вздохнула я, — что Лидия в беде, и только в его силах сообщить нам то, что может быть важно. Но я не уверена, что его обман связан с похищениями. Кто знает, может, Карл влюбился в другую и его мучает чувство вины, ведь София пропала и он не может быть окончательно свободен?
Я прошла вслед за Риком в комнату, судя по всему, служившую ему кабинетом. На письменном столе лежала кипа журналов «Нэшнл Джеографик», стоял лэптоп, а еще, к моему удивлению, несколько книг Джеффри Дивера.
— Я и не знала, что ты читаешь детективные триллеры, — протянула я, — интересно.
— А, это так, способ отвлечься. Как твои сигареты, — мимолетно улыбнулся он, — пойду позову Карла.
— Никаких показаний или давления, помни. Просто разговор с твоей коллегой. И скажи, что беседуют абсолютно со всеми одноклассниками Софии, Алиши и Лидии. Карл — не исключение, — велела я.
— Как скажешь, — Рик тяжело вздохнул.
Пока я ждала, прошлась по кабинету, думая о своем. Точнее о том, что мне совершенно не хочется проводить выходные с Филиппом и его дочерью, совершенно мне незнакомой. Куда охотнее я бы сравнила показания и постаралась отыскать хоть какие-то зацепки по делу. Когда Доун и Шейн вернулись после осмотра заброшенного кинотеатра, ставшего местом преступления, обычно непроницаемое лицо шерифа исказила гримаса страдания и вины. Шейн шепнул мне, что Диксон набросился на Лернер с обвинениями, а она, как водится, приняла все слишком близко к сердцу. Это дело… Оба дела стали для всех нас слишком личными, даже для меня, хотя я здесь, можно сказать, чужачка.
— Здравствуйте, мисс Харрисон, — раздался чуть ломающийся голос.
Я обернулась, подмечая, как Карл Граймс хмурится, держит руки в карманах толстовки и как его глаза буравят меня с плохо скрываемой враждебностью.
— Привет, Карл. Можно просто Андреа, — сказала я, — присядем?
— Угу, — буркнул парень и плюхнулся с ногами в кресло.
Я чуть поморщилась, но промолчала. Его бравада была мне понятна, но от ее природы зависело многое. Вина это, просто протест подростка или что-то более темное?
— Мне просто нужно в кое-чем разобраться и не помешала бы твоя помощь, — осторожно начала я, примостившись на стуле.
— Я все сказал отцу, — Карл дернул плечом, — ничего я не делал. Никому. Алише, Софии, Лидии. Поймите вы!
— Я знаю, но сегодня в кинотеатре — там, где вы все бываете, нашли вещи Лидии. И кровь. Знаешь что об этом? — спросила я.
— Я там не был сто лет, — парировал парень, но уголок рта дернулся, выдавая напряжение.
— Послушай, Карл. Лидия ранена. Ей нужна помощь, — я не отступала, — если ты знаешь хоть что-то, любую мелочь, чтобы мы могли…
— Могли что? Найти ее? Так вы и Софию не нашли, с чего вдруг тут сумеете? — парень скривился. — Лучше не мешайте.
— Не мешать? — повторила я, внезапно начиная что-то понимать. — Так исчезновение Лидии не случайно? Она что, решила найти Софию и Алишу? Одна, без поддержки? Это глупо…
— Нисколько! И она не одна! — выпалил Карл и тут за умолк, испуганно глядя на меня.