— Кэрол, я предлагаю, чтобы ты рассказала обо всем Рику или Доун. Пусть побеседуют с Карлом, а лучше задержат Лиззи Самуэльсон, — произносит Ниган первую дельную за весь вечер мысль и тут же все портит, — а мы с Мэдисон сейчас же поедем к Милтону.
— Черта с два вы поедете, — слишком резко говорю я, — а если он, как вы предполагаете, замешан, и держит где-то девочек? Что ему мешает сорваться? А если он не один все это затеял, а Самуэльсон вообще не при чем?
— Что ты предлагаешь, Диксон? — Кларк смотрит на меня сузившимися голубыми глазами, напоминая рассерженную кошку, разве что не шипит.
Я начинаю расхаживать по комнате, активно жестикулируя, чтобы заставить их ко мне прислушаться.
— Нужно проследить. Тихо. Чтобы не спугнуть. Куда он ходит, с кем. Аптеку его обыскать, дом, если нужно. Тем более, если Мика говорила, что угроза, предположительно, Лидия, устранена. Значит, они где-то прячут ее. Или ее…
— Не говори то, что собирался, Дэрил, — Кэрол перебивает меня прежде, чем я произношу слово «тело», — Лидия жива. Они все живы.
Я ловлю выразительный взгляд Нигана и медленно киваю, не смея лишать ее надежды. Той, которой сам не верю, но обязан. Ради нее. Я понимаю, что если ее дочь мертва, то для Кэрол все закончится. Я не представляю, сумеет ли она пережить все это, и остаться собой. Я бы не смог. Если Лидия погибла, то в моей душе разверзнется дыра размером с Долину смерти. И заполнить ее я уже не смогу. Следующий час мы спорим, решая, что все же делать, и наконец, приходим к варианту, который устраивает нас всех.
Когда мы уже собрались уходить, Кэрол внезапно попросила:
— Дэрил, ты можешь на секунду задержаться? Пожалуйста.
Ниган ухмыльнулся, помогая Кларк надеть куртку.
— Мы ждем тебя в машине, Диксон. Кэрол, как договорились, да?
— Конечно, — Кэрол кивает, — и спасибо тебе. Мэдди, ты позвони, когда что-то прояснится, хорошо?
— Разумеется, — Мэдисон обнимает ее на прощание и уходит. Мы остаемся вдвоем, но наступившая вдруг тишина совсем меня не тяготит. С Кэрол легко даже молчать. Она поднимает на меня глаза и, вздохнув, прижимается щекой к моему плечу. Я кладу руки на ее спину, и мы стоим так несколько мгновений, выбросив все из головы. Она шепчет:
— Будь осторожен. Прошу.
— Ага, — отвечаю я, робко касаясь ее серебристых кудрявых волос.
Кэрол отстраняется, серьезно глядя на меня голубыми глазами.
— Я знаю, что ты заслуживаешь гораздо больше, чем я могу тебе дать прямо сейчас, Дэрил. Но я постараюсь. И ты постарайся. Ради Лидии. И ради… нас с тобой. Я знаю, что скоро все это закончится, и мы сможем… Мы попробуем жить дальше и быть счастливыми, хорошо?
Я ничего ей не отвечаю, слишком огорошенный, чтобы понять, о чем она. А когда до меня доходит, внутри словно зажигается огонь. Я смотрю на нее и, сглотнув, киваю. Кэрол на мгновение касается моих губ и отступает на шаг, обхватывая себя руками.
Я выхожу на улицу, не оглядываясь.
В машине Ниган молчит, как и Мэдисон, что совершенно не похоже на них обоих. Я закуриваю, глядя на проплывающие за окном пейзажи. Привычные до боли. Знакомые до зубовного скрежета. И все же с этой минуты я не просто существую. Кажется, я начинаю жить. Ее чуть дрожащий тихий голос, и обещание, таящееся в глубине глаз. Я могу и ошибаться, но ради этого я готов на все. Только бы вернуть ей то, что она потеряла.
Мы доезжаем до аптеки, где работает Маммет. Ниган выходит из машины, я — следом. Кларк поедет к дому Милтона и будет караулить. Так мы решили. Почему-то мне кажется более вероятным найти доказательства именно в аптеке. Место тут открытое и вечерами безлюдное, в отличие от дома, где обитает наш подозреваемый.
— Как только что-то выясните, сразу звоните, — командует Мэдисон.
Ниган дарит ей дурашливую улыбку и церемонный поклон.
— Есть, мэм, — растягивая слова, говорит он.
Я обхожу старый одноэтажный дом, доставшийся Милтону Маммету от бабки. Сколько себя помню, здесь всегда была аптека — серьезным чем-то не разжиться, но все нужные лекарства были. Местные ходили сюда чаще, чем в огромную и сверкающую аптеку в торговом центре, где было буквально все на свете. Разумеется, по рецепту. Маммет мне казался вполне приличным человеком, ни в чем плохом не замешанном ни разу. Сам Блейк к нему благоволил и позволял лечить свою таинственную дочь.
— Что думаешь? Ты не произнес ни слова с тех, пор как покинул свою женщину, — Ниган явно меня провоцирует, но я только фыркаю, отмахиваясь.
— Лучше помоги с дверью. Сигнализации у него нет, но все же не стоит шуметь.
Город вокруг нас тих и безмятежен, нет ни прогуливающихся парочек, ни пенсионеров с собаками на поводках, словно по заказу. Я обхожу здание и прицельно бью локтем в стекло задней двери. Оно брызгает крупными осколками на землю. Ниган, обернув руку рукавом своей кожанки, открывает нехитрую щеколду. Милтон не особо печется о сохранности, зная, что к нему никто не ползет — в аптеке нет ни викодина, ни оксикодона. Даже сиропы от кашля на травах, вместо кодеина, от которого тоже можно словить неслабый кайф, если уметь.
Я вхожу вслед за Ниганом и аккуратно притворяю за собой дверь.
— Есть фонарик? — голос приятеля звучит неожиданно гулко в пустом помещении.
— Один. Но нам хватит, — я протягиваю ему фонарик и тонкий луч скользит по прилавку, полкам с леденцами и коробочками с травами.
— Что мы ищем? — Ниган меряет шагами небольшое помещение.
— Подсобку, — отвечаю я, замечая неприметную коричневую дверь в углу.
— Не думаешь же ты, что старина Милти держит трупы в аптеке, где каждый день бывает толпа народа? — голос Нигана чуть вздрагивает на неприятном слове, и я морщусь.
— Нет. Но если Лидия была ранена, он мог привезти ее сюда, чтобы обработать рану. Или… добить, — мой голос обрывается на позорно высокой ноте.
— Не думаю, что имело смысл тащить ее куда-то, чтобы убивать. В любом случае, если мы найдем следы, то сразу позвоним Уолшу и криминалистам. Я сам подниму судью с постели, чтобы добыть ордер, — резко говорит Ниган.
— Ордер после того, как мы сюда вломились? — скептически произношу я.
— Блять, тебе нужно идеальное расследование или узнать, что произошло с девчонками? — он идет к двери в подсобку и распахивает ее одним движением.
Я вхожу внутрь и зажигаю свет, прикрывая дверь. Ниган выключает фонарик. Снаружи, если дверь закрыта, свет никто не увидит, и бдительные граждане не позвонят в полицию. Мы осматриваем полки и коробками, папки с документами, письменный стол с древним компьютером и сейф. Ничего интересного. Я уже готов сдаться, когда Ниган издает торжествующий вопль.
— Смотри!
Я подхожу к нему и всматриваюсь в еле заметные следы на полу. Капли красного цвета. А еще полосы. Как будто что-то тяжелое сдвинули в сторону. Оглядываюсь и замечаю, что одна из металлических полок стоит неровно. Вместе с Ниганом мы отодвигаем ее в сторону и видим, что она стоит на люке, явно ведущем в подвал. Не сговариваясь, мы поднимаем крышку. Во тьму ведет лестница, по которой я осторожно спускаюсь.
— Лидия! — зову я, не сумев сдержаться.
И, едва веря своим ушам, слышу в ответ:
— Дэрил? Дэрил!
Я, спотыкаясь, пробираюсь вперед, позабыв про Нигана и фонарик, позабыв обо всем на свете. Сердце колотится как сумасшедшее, когда я натыкаюсь на еще одну дверь и исступленно дергаю ее в сторону. Ниган зовет меня, но отблеск фонаря за моей спиной выхватывает из темноты лицо девочки, соскакивающей с какого-то матраса и кидающейся мне на шею с рыданиями и больше я не замечаю ничего вокруг.
— Тише, тише, — я прижимаю трясущуюся, словно в припадке, Лидию к себе и вслушиваюсь в ее сбивчивое бормотание пополам со слезами.
Она жива. Это невероятно. Это больше, чем я мог представить. Если бы я верил в Бога и умел молиться, то сейчас упал бы на колени, взывая к нему.
— Твою же мать, — с непередаваемым чувством говорит Ниган и обнимает Лидию с другой стороны. Неожиданно мы хохочем. Стоя посреди подвала в треклятой аптеке Милтона Маммета мы втроем ржем, как в припадке.