— Это точно, — София безмятежно улыбнулась, — чего в мире только не происходит.
— Я не позволяю Пенни смотреть телевизор, но иногда приношу пару газет, если она уж очень просит, — произнес мэр.
— Тебе не скучно здесь, совсем одной? — покосившись на Блейка, спросила я. — Твой отец тоже трудоголик, постоянно пропадает в офисе. За город, конечно, намного лучше, да и дом большой… Но как же друзья, школа?
Блейк резко бросил вилку на тарелку да так, что она звякнула.
София рассмеялась.
— Ой, да зачем мне школа, к тому же, я не одна. Со мной папа и мистер Маммет, мои подруги Лиззи и Мика… Ну и, конечно же, Элис.
— Элис? — я постаралась, чтобы мой голос не дрожал.
— Ну да, она живет вместе со мной, — кивнула девушка, уставившись мне прямо в глаза.
— Не стоит про нее сейчас, — Филипп нахмурился, очевидно, пытаясь взять себя в руки, но его выдавала нервная барабанная дробь, которую он выстукивал пальцами по столешнице, — Элис очень больна, ты же знаешь. К чему портить нам ужин, Пенни!
— Прости, папа. Я просто по ней очень скучаю. Ты обещал, что я смогу ее повидать, если буду себя хорошо вести, — голос Софии стал умоляющим, — я сдержала свое слово. Сдержи и ты.
Филипп встал, с громким скрежетом отодвинув стул.
— Хорошо. Сейчас я посмотрю, способна ли она принимать посетителей. Но предупреждаю сразу, еще одна ее выходка и…
— Никаких выходок! — София подбежала к Блейку и обняла его. — Она поклялась, папа! Просто позволь ей вернуться сюда, о большем не прошу!
Филипп кивнул.
— Ладно. Но только ради тебя, милая.
========== Глава 24. София ==========
Декабрь 2014
Мои дни стали практически одинаковыми. С тех пор, как мистер Блейк в очередной раз забрал Алишу, я делаю все, как он скажет. Он до того не сделал мне и ей ничего плохого — физически. Но от этого произошедшее с нами казалось еще ужаснее. Первые две недели Алиша предпринимала все усилия, чтобы сбежать. Она даже ударила мистера Маммета вилкой — к счастью, обошлось без серьезной травмы. Моя подруга верила, что мы выберемся, нужно только выбрать подходящий момент. Ее планы менялись с каждым днем — то мы должны были сбежать, взяв Милтона в заложники, то предложить ему денег. Затем она перешла к варианту оглушить мэра Блейка, взять его машину и ехать прямо в полицейский участок. И вот именно на нем мы и погорели.
Алиша ударила мэра по голове недостаточно сильно, он не потерял сознание, а только пришёл в дикую неконтролируемую ярость.
Нам обеим повезло, что Милтон в тот день приезжал проведать, как мы живем. Я не сразу поняла, какую роль он сыграл во всем этом, кроме похищения, но все же благодарна ему. Несмотря ни на что. Если бы не он, Алиши бы не было в живых.
— Ах, ты, дрянь! — поднявшись с пола, Филипп Блейк провел ладонью по затылку и, прищурившись, всмотрелся в следы своей крови, запачкавшие пальцы.
— Это случайность… — залепетала я, совершенно растерявшись. Меня трясло так, что я никак не могла перестать стучать зубами. Или это были колени. В любом случае, никто не заметил. Алиша застыла на месте с воинственным выражением лица, а мэр замер напротив нее, буравя мою подругу убийственным взглядом.
— Я терпел достаточно долго! Но с меня хватит! Ты пыталась меня убить, ты приживалка! Если бы не Пенни, я выгнал бы тебя на улицу, где тебе самое место!
— Да вы ненормальный! Психопат!!! Она — не ваша дочь! Я понятия не имею, где ваша дочь, но с таким папашей она наверняка уже рехнулась! Или она просто от вас сбежала? Нет, я знаю, это вы ее убили!
Алиша кричала так громко, что мне захотелось зажать уши руками.
Ноздри Филиппа Блейка раздувались от ярости, когда он схватил ее и отвесил звонкую пощечину. Он уже замахнулся для второго удара, когда резкая трель его сотового телефона разорвала тишину, до этого нарушаемую лишь тяжелым дыханием Алиши.
— Черт возьми! — он выхватил телефон. — Блейк слушает. Что? Что ты там лепечешь? Мы в комнате Пенни. Да, иди прямо сюда.
Швырнув сотовый на диван, он рухнул на него, кажется, совсем забыв о том, что мы находимся в комнате. Я наконец смогла сдвинуться с места и осторожными шагами приблизилась к Алише. На ее щеке отчетливо был виден след мужской ладони, а она сама пребывала в таком глубоком шоке, что никак не отреагировала, когда я, прикрывая ее собой, медленно подтолкнула к креслу и заставила опуститься в него.
— Тише, тише, — бормотала я, — все образуется…
Алиша не слышала меня, тупо уставившись в стену, украшенную детскими рисунками. Очевидно, произведениями этой самом Пенни, которую я потихоньку начинала ненавидеть. Если бы она не исчезла неизвестно куда, нас бы здесь не было. Чудовищность произошедшего не желала укладываться в голове. Мне казалось, что вот-вот и мы просто выйдем из этого подвала, из этого дома и я снова обниму маму. И Карла. Все просто закончится, как в добрых сказках. Но дни текли друг за другом однообразной вереницей. Я потеряла бы ход дням, но у Алиши были часы, показывающие дату. Пока в них не села батарейка, они оставались связью с тем, реальным миром, где все было хорошо. Школа, дом, друзья — привычная жизнь. Нормальная жизнь.
Сейчас мы с мамой бы планировали, что приготовить на рождественский стол. С тех пор, как отец исчез из нашей жизни, она ожила, став той Кэрол со старых фотографий, которые она прятала в коробке из-под обуви, надежно скрытой на полке с чистящими средствами в ванной. Туда Эду никогда бы не пришло в голову заглянуть. Я нашла ее тайник случайно и украла одну из карточек. На ней мама стояла на зеленой лужайке, с распущенными волосами и смеялась. Ее длинные каштановые волосы летели по ветру, а она сама — тоненькая, сияющая — будто парила в воздухе.
Я никогда не видела ее такой. И, скорее всего, не увижу. Мы никогда не выберемся отсюда.
Торопливый стук в подвальную дверь — и спустя минуту Блейк тяжело поднялся и открыл кодовый замок. Снаружи был обычный, а внутри — электронный, цифры знал только он один. Чтобы мы не подумали сбежать, когда нам приносили еду. Или когда он приходил и говорил со мной — разумеется, о Пенни. Я уже знала, что мистер Блейк рано овдовел, оставшись с двухлетней дочерью, у которой, к тому же, была анемия. И с каждым годом ей становилось все хуже, она вообще не переносила дневной свет, и тогда он купил этот дом, оборудовав для нее подвальное помещение со всем необходимым. Что случилось потом, я не знаю, но последний рисунок этой несчастной девочки датирован прошлым годом. Смотря на фотографии Луизы Блейк с дочерью, я не находила особого сходства. Разве что, мы обе были белокожими и светловолосыми. У Пенни были голубые глаза, но другого оттенка и ее синеватые губы всегда были приоткрыты, словно она хотела что-то сказать и не решалась.
— Мистер мэр, у вас кровь, — Милтон, по обыкновению, заикался, — рану нужно обработать…
— Без тебя знаю! — рявкнул Блейк. — Ты зачем пришёл?
Маммет судорожно сглотнул.
— Просто решил навестить Пенни…
— Ты не вовремя, — отрезал мэр, — хотя, подожди. Поможешь мне решить одну дилемму. Эта девчонка совершенно сумасшедшая. Нужно от нее избавиться.
Когда он кивнул на Алишу, из моего горла вырвался то ли писк, то ли стон. Милтон быстро посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Я настаиваю, чтобы обработать рану, это очень опасно — оставлять такие вещи без внимания, — снова принялся бубнить Маммет, — идемте, господин мэр. Заодно всё обсудим…
Когда они ушли, Алиша разрыдалась.
— Господи, Софи, он убьет меня! Прошу, сделай что-нибудь! Я не хочу… Я хочу домой, к маме и Нику. К Тревису. Пожалуйста, Софи…
Я обняла ее, чувствуя, как по моим щекам струятся слёзы.
— Я не позволю, слышишь? Я сделаю все, что угодно, лишь бы он тебя не тронул, клянусь!
Когда через пару часов Милтон спустился к нам один, без мэра, я уже приняла решение.
— Как мне сделать так, чтобы Алише ничего не угрожало? — сказала я.
Мы проговорили почти два часа, и я так я стала Пенни Блейк. Я стала называть Филиппа папой и позволять ему читать мне на ночь, укрывать одеялом и целовать в лоб. Я рисовала для него, была милой, послушной и ни на что не жаловалась. Я видела, что он успокоился и дремлющее в нем безумие улеглось, стало тихим и почти незаметным.