Ада зашла в дом, у двери которого тоже стоял один боец. Внутри оказалось чисто и… пусто. В гостинной, которая высотой занимает два этажа, есть книжные шкафы, полки, но все они пустые. Некоторые стены вообще голые, ведь возле них нечего поставить. Противоположная входу часть же состоит из огромных окон с видом на задний дворик-сад. Внутри девушку встретил ещё один солдат, который поприветствовал её и провёл по лестнице у правой стены гостинной. Они вышли на небольшой внутренний балкон, с которого ведёт коротенький коридор, слева которого расположилась одна дверь, а справа — две.
Проводник открыл ту что слева и Ада вместе с другими зашла внутрь. Это довольно таки просторная комната, внешние стороны которой стеклянные. Здесь пока что тоже почти ничего нет, но всё же слева расположился компьютерный стол, монитор которого полностью прозрачный. А перед этим столом расположился ещё один, пустой. В это время у окна стоял мужчина лет сорока в синей форме адмирала ОФЧ, но без шевронов. Ещё двое солдат расположились в стороне, один из которых сидит за компьютерным столом, а другой рядом. Как только они заметили, что к ним пришли, встали смирно, но Ада жестом сказала, что это не обязательно. Ренегат же просто повернулся и не знал, что делать. Риза села за пустой стол и положила на него планшет. Избранница же подошла к окну и заинтересовано посмотрела, пытаясь найти то, что так приковало взгляд этого мужчины до того, как к нему вошли. Но она не нашла ничего особого и перевела взгляд на Гарина. Сморщенное лицо, короткие чёрные волосы и борода, приличная часть из которых уже седая.
— Иван Гарин? Меня зовут Ада, — первой заговорила девушка. Риза приготовилась документировать нужные фрагменты беседы.
— Приятно познакомиться, — ответил тот и, сам того не осознавая, по привычке приготовился к рукопожатию.
— Взаимно, — избранница решила чисто из вежливости пожать руку "синему". — Вижу, вам достался хороший вид из окна. Мои поздравления.
— Спасибо, — любезно ответил мужчина, но по нему видно, что безэмоциональное лицо собеседницы в сочетании с её словами слегка пугают его.
— Вас должны были предупредить, что к вам прибудет избранница бога Азариса чтобы провести официальный разговор с вами, — вздохнула она.
— Да, я вас ждал.
— Заранее скажу, — нет, эта безэмоциональная манера речи утомляет. Она же не с врагом разговаривает и здесь что-то сердце подсказывает что нужно быть более искренней, но не переборщить при этом, — я далека от всех этих политических дел и предлагаю вести эту беседу более "повседневно". Насчёт того что это записывается можно не волноваться: деловой тон в нашем случае лишь рекомендация, а не правило.
— Спасибо за предложение, но я привык так разговаривать, так что, если это не создаёт вам неудобства, позвольте и далее продолжать в том же тоне.
— Как хочешь, — девушка пожала плечами. Этот человек всё ещё её боится из-за титула. Он знает, что на планете едва ли найдётся тот, кто может ей указывать.
— Тогда с чего начнём? Будем так стоять или же сядем за стол? — спросил адмирал.
— Лично я пока ехала сюда сидела, так что предпочту разговаривать стоя. А ты делай как самому удобнее.
— Я тогда, пожалуй, тоже постою рядом, — он посмотрел в окно.
— Тогда я хотела бы задать один, возможно, неуместный в это время вопрос. Почему ты решил, — Ада сделала небольшую паузу, подбирая выражение, — уйти из Объединённой Федерации Человечества?
— Что же, — тот слегка ухмыльнулся, — спасибо что подбираете слова. Я это уже говорил вашим, но могу повторить. Причина тому — политическая ситуация. Годы прошли и я перестал считать многие действия государства правильными. Тем более, что сейчас ещё и положение в верхушке нестабильное. Она чётко разделилась на два лагеря — одна придерживается идей нацизма и всеми возможными методами продвигает их, а граждане ввиду пропаганды только рады такому. Другая часть, конечно, менее влиятельная — противница этих идей и выступает за гуманное отношения ко всем, а не только людям из Федерации. Да, это разделение было задолго до меня, но сейчас назревает что-то. Я это чувствую. Честно говоря, не удивлюсь, если всё это разделение закончится гражданской войной. А принимать участие в чём-то подобном, когда две стороны твердят о своей правоте и склоняют военную верхушку присягнуть на верность и выполнить приказы, я не хочу. Всё равно что скрывается за громкими словами: суть по обе стороны будет одна, и я это как солдат понимаю. А потом на меня вышли ваши агенты и я решил воспользоваться возможностью.
— Тогда понятно, — задумалась девушка. Да, с произношением языка у Гарина проблемы, но всё более-менее понятно. — Тебе наверное, интересен вопрос, что будет с тобой далее? По тебе видно, что ты боишься неизвестности. И я тебя, конечно же, понимаю и ни в коем случае не осуждаю, ведь все мы люди.
— Да, мне немного неприятно понимать, что от меня уже ничего не зависит, — признал адмирал. — Но я знаю лишь одно: предателей никто не любит.
— Да, в этом ты, несомненно, прав. Поэтому тебе закрыт какой-либо путь в государственные структуры. Думаю, ты это сам понимаешь. Но как думаешь, почему ты здесь? — спросила девушка, смотря в глаза собеседнику.
— Временно, пока не найдётся куда отослать меня? — предположил мужчина.
— И ответ неправильный. Иерихон, конечно, не предоставит тебе какую-либо власть, но и не стоит считать нас плохими. Мы благодарны за то, что ты предоставил нашей стране.
— Я немного не понимаю, к чему вы это говорите.
— К тому, что жить ты будешь хорошо. Не знаю как было в ОФЧ, но здесь плохо точно не будет. Этот дом твой. Охрана здесь будет, конечно, но раз ты не задумывал ничего плохого, то и переживать незачем: мы не каратели. Так как ты предоставил целый штурмовой флот, Иерихон посчитал что обеспечить твою жизнь здесь без нужды выходить на работу справедливой наградой.
— А семья? — видно, что этому человеку не наплевать на свою супругу.
— С твоей женой ситуация немного сложная, ведь её нужно тайно вывезти из страны, но не нужно волноваться. Над этим вопросом уже работают, просто требуется время на реализацию, — пояснила Ада.
— Тогда прошу простить меня, — Гарин устало потёр глаза. — Я думал, что меня просто приставят к стенке и всё. Если вы, конечно, говорите правду.
— Я не обманываю. В этом нет нужды. Иерихон помнит что для него делают, а не выбрасывает людей сразу, как они перестали быть полезными. Может, у вас это было нормально, но не у нас.
— Тогда, наверное, приятно осознавать, что мои предрассудки были ложными.
— Я понимаю тебя, — признала избранница, после чего повернулась к другим. — Я попрошу выйти вас из этой комнаты на какое-то время, — обратилась к присутствующим.
— Выйти? — удивилась Риза. Оперативники уже приготовились идти, но сами не особо поняли это желание.
— Да, — Ада решила не объяснять свои слова. Адмирал же начал снова волноваться, хотя только успокоился.
— Что же, — девушка вновь заговорила, когда дверь закрылась, — у меня есть личный вопрос в тебе.
— Какой?
— Что ты знаешь о Давиане Туле? Я не знаю кто он сейчас там у вас по званию, — речь избранницы стала более тихой и заинтересованной.
— О каком именно? Тот, что вице-адмирал? — Гарин удивился такому внезапному вопросу.
— Вероятно. Я знаю, что рядом с ним где-то бывшая иерихонская жрица, — девушка попыталась как можно более спокойно сказать это.
— Значит тот, — мужчина пожал плечами. — Я с ним был знаком, но не более. Пересекались всего несколько раз по работе.
— Понятно, — разочарованно сказала Ада и потёрла лицо одной рукой.
— Но я всё же могу о нём кое-что рассказать, — добавил адмирал.
— А, да? — почему-то удивилась девушка. — Тогда говори.
— Это ведь не для протокола? Я бы сказал, что Давиан Тул — мутный тип. У меня не было желания с ним работать ни в первый, ни в последний раз.