— Г. Н.?
Голос Гевина звучит так же слабо, как утреннее дуновение.
Фигура не двигается с места, поэтому Гевин делает несколько шагов вперед. По мере приближения фигура становится яснее. Он видит человека в темных джинсах, пальто, черной шерстяной шляпе, плотно надвинутой на голову из-за холода. Приблизившись еще, он видит руки, засунутые в карманы, выдыхаемый из ноздрей пар. Подойдя еще ближе, Гевин видит красные пятна, выступившие на щеках человека из-за холода, шрамы на его шее, слезы в глазах. И вот их разделяет всего лишь фут.
— Бертран?
Выступившие слезы катятся вниз по лицу Бертрана.
— Прости, — говорит он.
Бертран крепко обнимает Гевина за плечи и трясет его.
— Прости, прости, — повторяет он почти плачущим голосом.
Хотя у Гевина перехватывает дыхание, он кое-что воспринимает из того, что происходит. Он смотрит на Бертрана и моргает как бы для того, чтобы прочистить глаза.
— Ты же погиб, — шепчет он.
Бертран прекращает его трясти и глядит ему в глаза. Затем они оба крепко обнимаются. Гевин ощущает щекой грубую ткань пальто, и оттуда, где ее смачивают слезы, исходит слабый запах псины.
— Я видел, что ты умер.
От шеи Бертрана идет тепло. Шрамы на ней заостряются вверху — видимые концы более протяженных шрамов на его теле, оставленные побоями. Но на шее нет горизонтального шрама. Голова Бертрана никогда не отделялась от его тела. Гевин чувствует биение его сердца.
Бертран разжимает объятия и резко отворачивается.
Стоя спиной к Гевину, он бормочет:
— Прости. Я болен. Голова не работает, как надо.
— Я видел, что ты умер, — повторяет Гевин.
Он трогает руками лицо Бертрана. Тот отодвигается, поворачивается и возвращается, чтобы снова стать перед Гевином.
Кроваво-оранжевое солнце только что поднялось над горизонтом. Оно посылает огненное свечение. Края ущелья позади, куда проникает свет, выглядят изумрудно-зелеными. Гевин ясно видит Бертрана, его черты, поры на коже, голубизну глаз, беспокойно двигающиеся руки.
— Этот фильм поместили в Интернете, и я его скачал. Не думал, что ты найдешь его, склейка очевидна. Человек с ножом, убийца, не похож на тебя — он выше и шире.
Гевин пытается вспомнить, но это было так давно. Когда его заставляли смотреть фильм, он почти не осознавал себя. Видел то, что от него требовали видеть.
— Я думал, ты давно догадался, что Г. Н. был я.
— Ты был Г. Н.?
— Да, я Г. Н. Именно я писал тебе электронные письма.
— Г. Н. — твой брат.
— У меня нет брата. Есть просто я, Бертран, Г. Н. Одно лицо.
У Гевина кружится голова. Он хмурится:
— Но почему?..
— Я ненавидел тебя. Ненавидел за то, что ты не убил меня.
— Мне показали видео — я думал…
— Мне хотелось, чтобы ты думал, что убил. Хотелось тебя уничтожить.
— Не могу поверить, что ты здесь.
Гевин трогает руку Бертрана, которая закоченела от холода. Бертран отдергивает руку и прижимает ее к себе.
— Я бы убил тебя.
Гевин смотрит Бертрану в глаза, они не бегают.
— Если бы это был я, если бы прицелились ружьем в мою голову и я счел бы, что умру, то убил бы тебя.
Гевин отворачивается:
— Нет, ты…
— Убил бы. В тот момент, когда мы были в этой комнате, если бы от меня потребовали что-нибудь сделать для своего спасения, я бы сделал это. Что бы это ни было.
Их взгляды снова встречаются.
— Вот почему я ненавидел тебя. Ненавидел твое великодушие, твою самоотверженность. Хотелось, чтобы ты узнал, чего это стоит.
— Что стоит?
— Знать. Знать без тени сомнения, что ты умрешь. Знать, что этот момент, эта тьма, это зловоние, этот каменный пол под коленями, эта Зеленая часовня — последнее, что у тебя остается. Навсегда. Я хочу… Я хотел, чтобы ты смотрел на смерть открытыми глазами, как я.
— Я так и смотрел. У меня не было сомнений в том, что они убьют меня тоже.
Бертран не обращает внимания на его слова и продолжает:
— Я хотел, чтобы ты поверил в мою готовность убить тебя. Вот почему я попросил тебя принести мне пакет.
— Пакет! Я совсем забыл. Он у меня.
Гевин вынимает пакет из сумки и протягивает Бертрану. Тот берет его, не сводя взгляда с лица Гевина.
— Хочешь узнать, что в нем?
— После того как я таскался с ним полгода? Конечно хочу.